Освобождение
7 июля 1992 года
читать
Очередной подарок доктора оказался довольно массивным и тяжёлым. И судя по форме коробки, внутри – золотой слиток, а то и два, в шутку предположила Клариса.
Она пригубила вина – чудесного красного, пусть и не такого, какое стал бы пить доктор Лектер, ведь бутылка была приобретена в ближайшем продуктовом магазинчике – и поставила бокал обратно на кофейный столик. Свёрток с подарком лежал у Кларисы на коленях, и девушка бережно погладила знакомую коричневую обёрточную бумагу.
Под обёрткой обнаружилась коробка серебряного цвета, с которой Клариса без промедления сняла крышку. Сейчас любопытство пересиливало всё, даже радость предвкушения. Пальцы обвили кремово-белый конверт, под которым скрывался деревянный ящичек. Ещё один паззл, доктор?
Нет, у этого ящичка имелся крючок на обратной стороне. Видимо, это нечто вроде памятного сувенира. Лицевая сторона была гладкой и без малейшего намёка на рисунок или узор. Ничего, намекавшего на содержимое этого ящичка.
Она вскрыла конверт.
Дорогая Клариса,
Вы ранили меня. Подобную красоту нужно прятать, ибо она опасна, хмм?
В конце концов, Ваш ум точен и остёр, а Ваши действия могут быть смертоносны. Следует ли мне опасаться за свою жизнь в Вашем присутствии?
А, впрочем, ладно. Иногда в жизнь нужно вцепиться, пусть и с риском порезаться о лезвие ножа.
Со всем уважением,
Ганнибал Лектер, МД.
– Продолжаете свои игры с Джеком Крофордом, да, доктор? Видимо, честности и откровенности тут от Вас не дождёшься. Ведь это было бы не так интересно.
Освободив деревянный ящичек от остатков обёрточной бумаги, Клариса откинула назад его крышку. Внутри, на бархатной подставке, лежало не золото и не серебро, а нечто стеклянное. Впрочем, оно служило лишь прозрачным футляром для другого предмета. Значит, вот как Вы меня представляете, доктор?
Клариса сидела с бокалом вина, потягивая напиток и размышляя об острой и опасной красоте подарка.
13 июля 1992 года
читать
– Эксперты идентифицировали клинок, находившийся внутри пресс-папье.
Сидящий за столом Джек Крофорд подтолкнул к Кларисе какой-то документ, и она взяла листок в руки, чтобы просмотреть.
Коготь зла, заключённый в стеклянный футляр, оказался знаменитым ножом «гарпией», производства компании Спайдерко. Стальное лезвие с зазубренными краями. Ручка из нержавеющей стали. Сам нож складной, хоть сейчас лежит раскрытым на подставке.
Клариса положила отчёт экспертов на стол и толкнула лист обратно к Крофорду.
– Старлинг, будь у Вас чувство, что этот подарок – прямая угроза в Ваш адрес, Вы ведь сказали бы мне?
В его вопросе слышался намёк. Крофорд давал понять, что имеет власть, пусть и не является её официальным начальником.
– На самом деле, сэр, я думаю, что этот подарок может быть его насмешкой над одной из черт моего характера. Доктор Лектер считает, что я слепо привязана к ФБР.
– Поясните.
– Сам он не признаёт никакую внешнюю власть; питает отвращение к самой мысли о том, чтобы позволить другим принимать решения. Итак, его письмо намекает, что я – клинок. Однако тот нож, который прислан вместе с письмом, заперт в футляр из стекла и лишён своих возможностей. Острота лезвия притупилась, опасность исчезла – и во всём виновато окружение, в которое заключён клинок.
Клариса знала, что выбрала скользкую дорожку, но в данной ситуации безопаснее всего было не выдумывать, а сказать полуправду... но подать её так, чтобы Джек Крофорд принял это за извращённую ложь сумасшедшего.
– Думаю, сэр, что он уже смирился с тем, что не может, – она сделала рукой жест, словно вытаскивала подходящее слово из воздуха, – очаровать меня своим обаянием и отвратить от ФБР. А теперь стал искать способы показать мне, что я в чём-то похожа на него. И если ему удастся заставить меня, выражаясь фигурально, разбить стекло, то он таким образом «освободит» меня, поскольку считает, что я морально ограничена своим служебным долгом.
Клариса склонила голову на бок и приподняла бровь, выражая скепсис.
– Но мы-то с Вами оба знаем, что собой представляет его мораль.
Которая никем до конца не понята.
Но эта маленькая ложь сослужила свою службу; послышался тихий смех Крофорда. Просмеявшись, он оценивающим взглядом посмотрел на Кларису.
– Я ошибался на Вас счёт, Старлинг. Вы успешно шлифуете следовательские инстинкты на этом небольшом проекте. Продолжайте в том же духе.
Она покинула его кабинет, размышляя, что больше помогает ей в развитии этих самых инстинктов: дуэль умов с доктором Лектером или же балансирование на краю пропасти в попытке ответить на вопросы мистера Крофорда.
18 июля 1992 года
читать
Клариса тщательно осмотрела металлический складной стул, поставленный в коридоре перед её приходом. Этот ритуал она совершала в начале каждого своего визита, не уклонившись ни разу за весь год. Её настойчивость была... очаровательной.
Нет, она доверяла Барни – в этом доктор был уверен. Однако не собиралась ставить медбрата в такое положение, когда ему пришлось бы не выполнить приказ Чилтона. А сам Барни наверняка видел на своём мониторе, как Клариса проверяет отсутствие прослушивающих устройств. Её действия защищали беседу с доктором от чужих ушей, даже если она сама этого не понимала.
Однажды, несколько месяцев назад, сам Барни признался доктору Лектеру во время их ночной беседы, что директор психиатрической лечебницы действительно предлагал ему установить прослушку на стул. Из соображений безопасности, разумеется. Но стоило Барни всего раз проинформировать Чилтона о тех мерах предосторожности, к которым каждый раз прибегает Клариса, как директор тут же отказался от своей идеи.
Закончив проверять стул, девушка снова переключила внимание на доктора Лектера, и тот ответил вежливой улыбкой.
– Всё ещё боитесь, что Ваши пламенные признания в любви кто-нибудь подслушает?
– Мои признания, если бы прозвучали, скоро были бы проданы в «Тэтлер», – Клариса приподняла бровь. Её выражение лица бросало вызов. – Я не люблю эту льстивую хитрую ящерицу по имени Чилтон, и Вы, доктор, тоже, так что давайте не будем притворяться.
– Хм. Однажды он оказал мне небольшую услугу, раскрыв правду о Вашей маленькой игре в «предложение сенатора Мартин». Впрочем, оказание услуг в его намерения не входило.
Клариса внимательно поглядела на доктора Лектера, пытаясь определить, в чей огород был брошен этот камешек: пытался доктор поддеть Чилтона или всё-таки её саму. Последнее, без сомнений.
Он заметил на её лице отражение сознательного решения – покончить с обвинениями. Слегка качнув головой, словно в знак отрицания, она проговорила:
– Полагаю, доктор, что Вы правы, беспокоясь за свою жизнь в моём присутствии. В конце концов, я известная лгунья. Может, мне помахать Барни рукой и позвать его присоединиться к нашей беседе? Возможно, он захочет позвонить и директору Чилтону, если Вам угодно. Бьюсь об заклад, тот себе задницу порвёт, лишь бы это дало пищу для газетной статьи о самом знаменитом здешнем обитателе.
– Какое интересное предложение, Клариса, стоит подумать. И в Вас действительно есть, чего испугаться.
В последней фразе содержалось гораздо больше правды, чем сам доктор планировал когда-либо открыть Кларисе, даже если им предстоит провести вместе последующие сорок лет жизни. Сколько бы удовольствия ему ни приносили игры с очаровательной Старлинг, внутренне он всегда понимал, какую опасность таит в себе эта девушка. Она только что поймала его невысказанные мысли; что ещё она может у него забрать?
Она приблизилась к стеклу, внимательно глядя на доктора.
– Не вижу никакой дрожи, доктор, несмотря на Ваш страх.
Он спрятал улыбку, услышав из её уст намёк на его собственные слова, сказанные в одном из недавних писем.
– Общество сочло необходимым оградить меня от хищников, подобных Вам, Клариса. – Он легонько постучал костяшками пальцев по стеклу. – Условия, правда, оставляют желать лучшего, но поверьте, здесь я прекрасно защищён от Ваших злодейских умыслов.
Он заметил, что её глаза расширились от удивления. Однако она продолжила игру:
– Значит, я замышляю какое-то злодейство по отношению к Вам, доктор? – она подошла совсем близко и положила пальцы на стекло напротив ладони доктора Лектера. – По-моему, Вы отвечаете мне тем же.
– Ах, ну понятно, – он опустил голову, изображая глубокое горе. – Вы потеряли ко мне интерес.
Она рассмеялась – от души, закрыв глаза. Доктор видел очень близко её ресницы и щёки. Вот глаза приоткрылись на мгновение – и в них отразилась нежность, а ещё глубокая уязвимость и беззащитность. Конечно, если ему правильно удалось прочесть. Тут выражение её лица стало серьёзным; голос зазвучал негромко, почти на уровне шёпота, и в нём явно чувствовался её южный выговор.
– Вряд ли это возможно, доктор.
Что такое... неужели застенчивость? Ему прежде приходилось слышать в её голосе желание уклониться, несогласие, даже упрямое отрицание – но это было что-то новое. Может быть, новая грань её осознания и, можно ли утверждать, принятия происходящего?
– Я не буду пытаться дать этому название, так что даже и не спрашивайте... но... у меня есть к Вам интерес. Есть, доктор.
Он провёл большим пальцем по стеклу, словно хотел погладить её ладонь.
– Я знаю, Клариса. – Он тоже говорил негромко, и его голос успокаивал не меньше, чем слова. – Вам ни к чему торопиться в поисках точных формулировок. Бывает так, что догадка – единственное, что есть в распоряжении.
Она задумалась, и её взгляд словно отдалился от всего. Его слова нашли в ней отклик, задели какую-то струнку в её душе, пока невидимую для доктора Лектера. Улыбка коснулась губ девушки. Она вернулась мыслями в настоящий момент и взглянула в глаза своему собеседнику.
– Бывает так, доктор, что догадка – в самый раз.
Он понял смысл этих слов, и глаза его загорелись. Однако пора было менять направление этого разговора; дальнейшее лучше приберечь до той поры, когда разделяющее их стекло исчезнет. Но и когда время беседы завершилось, и Клариса ушла, и свет погас, и весь этаж погрузился в тишину – доктор Лектер продолжал лежать на своей койке, сложив руки на груди и представляя себе Кларису, одновременно робкую и смелую, одетую в подаренную им ночную сорочку из синего шёлка, которая была ей удивительно к лицу.