Нас нельзя оставлять в покое. (Р.Б.)
читать дальшеПервый поцелуй заставил ее задрожать. Заставил ее почувствовать.
Он целовал ее нежно, как возлюбленный, как будто то, что они делали не было неправильным, как будто в его желании не было никакого отвращения.
Может быть, его и не было.
Но Клэрис не хотела этого, не смогла бы это позволить и принять.
Она прокусила его нижнюю губу и слизала кровь.
Он держал ее лицо в своих руках и отклонился назад, чтобы взглянуть на нее, на его нижней губе алела кровь. Она знала, что Лектер мог бы сейчас свернуть ей шею, и ей было стыдно, потому что она почти хотела, чтобы это произошло.
- Вот как все должно быть, Клэрис?
Она вздрогнула, услышав в его голосе мягкость и нежную заботу – он так произнес ее имя, как никто никогда не произносил и не произнесет – в ней медленно закипал гнев. Его понимание, ее слабость – ну уж нет.
Старлинг заставила свое лицо окаменеть, ее глаза превратились в непроницаемые мерцающие камни, которые смотрели на него с вызовом: она не будет отвечать.
Лектер кивнул один раз, меняясь, и действительно – на его лице не осталось ни следа заботы и участия, в его глазах вспыхнуло пламя. Клэрис задавалась вопросом, не привиделись ли ей нежность и участие.
Его руки тяжело опустились ей на плечи, он развернул Клэрис без всякой осторожности, и она чуть было не потеряла равновесие, запутавшись в собственных ногах. Воспользовавшись своим преимуществом в весе и удивлением Старлинг, доктор сильно толкнул ее вперед.
Их первый секс был грубым, и это был не его выбор, а ее. Ганнибал мог бы дать ей нежность – вся любовь, оставшаяся в его не часто бывшем в употреблении сердце, принадлежала Клэрис, - но она бы ее не приняла. Доктор мог бы отослать ее, не притронувшись, если бы не нужда и боль, которые сквозили в каждом изгибе ее тела. Позже, как он полагал. Позже она позволит ему быть нежным. Он понял, что нельзя встречаться ней глазами, иначе он не сможет притворяться равнодушным, он резко развернул ее спиной к себе.
Если все, что она может ему предложить, - ее боль, если все, что он может ей дать, - его гнев, он будет наслаждаться и таким обменом. Он будет упиваться ее слезами и злостью. Только ему она доверяла настолько, что позволила увидеть то отвращение, которое испытывала к самой себе. И он накажет ее так, как она по своему собственному мнению заслуживает, за то, что она сбилась с истинного пути.
Это были не те отношения, которые бы он для них выбрал, но именно они были ей нужны. Доктор знал, что Клэрис никогда бы не пришла к нему, если бы он отказался ее наказать, и он ранил ее, посыпал раны солью и снова их дочиста вылизывал. Это жестоко и волнующе, и Ганнибалу спокойно, только когда Старлинг, измученная, спит в его объятиях. Когда она не видит снов.
В течение трех дней ей почти не удавалось поспать. Клэрис потеряла чувство времени и всего остального, кроме ощущения его рук и губ – твердых и жадных – на ее теле. Кроме его шепота в своих ушах. Она не знала, где она, и ее это не волновало.
До тех пора пока не было мыслей, до тех пор пока не было снов… что еще имело значение? До тех пор пока боль, которую он ей причинял, вытесняла воспоминания о ее вине. Он будет ее брать, пока ему не надоест, и в конце он заберет ее жизнь. Они ведь так договаривались?
И если однажды, среди боли и насилия, она позволила ему заняться с ней любовью и быть нежным, в тишине, когда из ее широко распахнутых глаз катились чистые ничем не сдерживаемые слезы; и если она прошептала его имя – это несомненно был не более чем ночной кошмар. Это было не тем, что она бы выбрала.
Это был всего лишь еще один миг страданий, еще один грех на ее совести в ожидании смерти.
Но через три дня Лектер приказал ей принять ванну и одеться. Он нанес лечебную мазь на ее раны и царапины. Чего ради, если теперь он собирался ее убить?
Он целовал ее нежно, как возлюбленный, как будто то, что они делали не было неправильным, как будто в его желании не было никакого отвращения.
Может быть, его и не было.
Но Клэрис не хотела этого, не смогла бы это позволить и принять.
Она прокусила его нижнюю губу и слизала кровь.
Он держал ее лицо в своих руках и отклонился назад, чтобы взглянуть на нее, на его нижней губе алела кровь. Она знала, что Лектер мог бы сейчас свернуть ей шею, и ей было стыдно, потому что она почти хотела, чтобы это произошло.
- Вот как все должно быть, Клэрис?
Она вздрогнула, услышав в его голосе мягкость и нежную заботу – он так произнес ее имя, как никто никогда не произносил и не произнесет – в ней медленно закипал гнев. Его понимание, ее слабость – ну уж нет.
Старлинг заставила свое лицо окаменеть, ее глаза превратились в непроницаемые мерцающие камни, которые смотрели на него с вызовом: она не будет отвечать.
Лектер кивнул один раз, меняясь, и действительно – на его лице не осталось ни следа заботы и участия, в его глазах вспыхнуло пламя. Клэрис задавалась вопросом, не привиделись ли ей нежность и участие.
Его руки тяжело опустились ей на плечи, он развернул Клэрис без всякой осторожности, и она чуть было не потеряла равновесие, запутавшись в собственных ногах. Воспользовавшись своим преимуществом в весе и удивлением Старлинг, доктор сильно толкнул ее вперед.
Их первый секс был грубым, и это был не его выбор, а ее. Ганнибал мог бы дать ей нежность – вся любовь, оставшаяся в его не часто бывшем в употреблении сердце, принадлежала Клэрис, - но она бы ее не приняла. Доктор мог бы отослать ее, не притронувшись, если бы не нужда и боль, которые сквозили в каждом изгибе ее тела. Позже, как он полагал. Позже она позволит ему быть нежным. Он понял, что нельзя встречаться ней глазами, иначе он не сможет притворяться равнодушным, он резко развернул ее спиной к себе.
Если все, что она может ему предложить, - ее боль, если все, что он может ей дать, - его гнев, он будет наслаждаться и таким обменом. Он будет упиваться ее слезами и злостью. Только ему она доверяла настолько, что позволила увидеть то отвращение, которое испытывала к самой себе. И он накажет ее так, как она по своему собственному мнению заслуживает, за то, что она сбилась с истинного пути.
Это были не те отношения, которые бы он для них выбрал, но именно они были ей нужны. Доктор знал, что Клэрис никогда бы не пришла к нему, если бы он отказался ее наказать, и он ранил ее, посыпал раны солью и снова их дочиста вылизывал. Это жестоко и волнующе, и Ганнибалу спокойно, только когда Старлинг, измученная, спит в его объятиях. Когда она не видит снов.
В течение трех дней ей почти не удавалось поспать. Клэрис потеряла чувство времени и всего остального, кроме ощущения его рук и губ – твердых и жадных – на ее теле. Кроме его шепота в своих ушах. Она не знала, где она, и ее это не волновало.
До тех пора пока не было мыслей, до тех пор пока не было снов… что еще имело значение? До тех пор пока боль, которую он ей причинял, вытесняла воспоминания о ее вине. Он будет ее брать, пока ему не надоест, и в конце он заберет ее жизнь. Они ведь так договаривались?
И если однажды, среди боли и насилия, она позволила ему заняться с ней любовью и быть нежным, в тишине, когда из ее широко распахнутых глаз катились чистые ничем не сдерживаемые слезы; и если она прошептала его имя – это несомненно был не более чем ночной кошмар. Это было не тем, что она бы выбрала.
Это был всего лишь еще один миг страданий, еще один грех на ее совести в ожидании смерти.
Но через три дня Лектер приказал ей принять ванну и одеться. Он нанес лечебную мазь на ее раны и царапины. Чего ради, если теперь он собирался ее убить?
@темы: фанфик "Исповедь"
-
-
23.03.2014 в 22:00-
-
23.03.2014 в 22:23-
-
23.03.2014 в 23:12MischaLecter, осталось еще две части, так что скоро закончу))не думаю, что фанфики забросили, просто, сами знаете, сложно ля всего находить время: работа там всякая, учеба...
-
-
24.03.2014 в 14:06Мне интересно, а про раны и соль - это в переносном смысле? Или он физически её ранил и солил?
.........да, звучит странно....солил
-
-
24.03.2014 в 14:06Мне интересно, а про раны и соль - это в переносном смысле? Или он физически её ранил и солил?
.........да, звучит странно....солил
-
-
24.03.2014 в 14:59-
-
24.03.2014 в 18:29