Нас нельзя оставлять в покое. (Р.Б.)
читать дальше
- Барселона, Клэрис. Через шесть месяцев. Я найду Вас.
- Меня там не будет.
- Будете.
- Нет.
Нет, ее не будет – она бы не позволила себе пойти навстречу собственным желаниям, если бы не чувство вины. Не позволила бы себе пасть так низко, ведь она, вероятно, видит все именно в таком свете. Старлинг ценила честь и долг, и совершенство. Она была рабой ягнят.
- Вы так в этом уверены, Клэрис? Кто знает, какие развлечения я найду в Ваше отсутствие?
- Вы не найдете.
- Нет? Пожалуй, Вы знаете меня не так хорошо, как думаете, Клэрис. Вы полагаете… что четыре недолгих беседы почти десять лет назад и три дня в моей постели позволили Вам детально разобраться в том, что мной движет? В моей… патологии? Вы так думаете, специальный агент Старлинг?
В ее глазах мелькнула боль. Да, он знал, куда бить. И она будет там. В Барселоне. Ждать его.
- А теперь уходите, Клэрис. Пора возвращаться и быть хорошей девочкой, хмм? Благородным и отмеченным наградами агентом. Постарайтесь в этот раз не потерять так много ягнят.
Клэрис вышла, не ответив.
Старлинг сказала ему, что в Барселоне ее не будет, но через шесть месяцев она написала заявление на отпуск.
Лектер заставил ее ждать два дня. Клэрис места себе не находила и ждала, ждала его, чтобы он смог упиваться ее болью, освободить от нее и снова сделать целой.
Клэрис призналась ему в своих грехах, рассказав обо всех ягнятах, пострадавших с их последний встречи. Она не спрашивала о его грехах. Она не хотела знать. Не могла знать.
За многие годы она потеряла счет всем городам, в которых она была, но которые не видела.
Лектер не забыл – не мог забыть – ни одну встречу. Каждой из них находилось место в галерее, посвященной Клэрис Старлинг.
Доктор ранил ее своим остроумием и впитывал ее слезы. А когда слов было недостаточно, он потакал своим более садистским желаниям, стараясь не оставлять следов на ее теле, которые могли бы заметить ее коллеги. Если бы наказание было не слишком суровым и не устраивало Старлинг, он знал, что она нашла бы выход – иных мучителей, которые не поймут, что за сокровище попало к ним в руки, которые не смогут довести ее до бездумного спокойствия и вернуть обратно.
- Сколько, Клэрис?
- Трое.
Ее голос был мягким. Она стояла на коленях, обнаженная, склонив голову, а Лектер сохранял в памяти совершенные линии ее тела. Он до нее не дотрагивался. Пока.
Ганнибал раскрыл «гарпию», не бесшумно, как делал это обычно, а с громким щелчком. По телу Старлинг пробежала волна дрожи, когда лезвие скользнуло вниз, спускаясь по контуру ее плеч и очерчивая изгибы тела ниже талии.
- Расскажите мне о них, Клэрис. Почему Вам не удалось их спасти? Они были недостаточно невинными, чтобы заслужить Ваше спасение?
Из горла Клэрис вырвался всхлип. Запах ее слез стал сильнее; из-за чувства вины ее голос звучал более низко.
- Они все были настоящими ягнятами, каждый из них. Я была недостаточно умной. Я была недостаточно быстрой. Я должна была сообразить быстрее.
- Умерли?
- Двое.
- А третий?
- Не говорит. После травмы. Уже одиннадцать недель. Его родители…
Она судорожно вздохнула, когда лезвие переместилось.
- Его родители благодарили меня.
- Ммм. Она ведь не понимают, да, Клэрис? Какой нерасторопной ты была. Какой глупой. Они больше никогда не услышат, как их сын говорит, что любит их, и это твоя вина.
- Моя вина, - прошептала Старлинг, - моя вина.
- Трое, - произнес доктор, будто соглашаясь с ней. Он опустился позади нее на колени; она снова вздрогнула, он полагал, что это та дрожь, которая не прекратится, пока он будет рядом с ней. Дрожь ожидания.
– Ты должна заплатить за них кровью, Клэрис.
- Моя вина, - ее голос был почти неслышим.
Свободной рукой он схватил ее за шею, грубо наклоняя ее вперед, превращая ее спину в горизонтальную поверхность, подходящую для его работы. Лезвием ножа он очертил контур ее позвоночника.
Между ними не существовало слов, которые могли бы все остановить. Это была не игра, не для нее, и это была ее вера в наказание, в кровопускание, которое принесет ей облегчение. Здесь ей было не позволено верить в собственную безопасность, но, несмотря на это, в его руках ей совершенно ничего не угрожало. Единственная в мире, для кого это было так.
Лектер заставил ее ждать, до тех пор пока ее дыхание не участилось, выдавая страх, вину и беспокойство, а затем поднес острие «гарпии» к ее коже и надавил. Доктор двигал нож медленно, не проникая глубоко, пока она на мгновение не прекратила дышать, из-за этой внезапной остановки участилось его собственное дыхание.
Быстрый надрез, который Ганнибал делал обычно, был ей не нужен. Лезвие было острым; она вообще ничего не почувствует, если он ее не заставит. Она жаждала острой жгучей боли. Он внимательно следил, чтобы кровь попадала точно в изгиб слева от ее позвоночника. Идеальное соответствие очертаниям ее фигуры, изящная линия, опускающаяся по внутренней стороне ее талии к бедрам.
Потом она вздрогнула. Ее ребра шевельнулись, когда она сделала единственный короткий вздох.
- Еще два, Клэрис.
Он не будет слизывать кровь с ее спины, пробовать ее «подношение», пока не сделает еще два разреза. Пока она не освободится от вины и не будет лежать тихо, расслабленно, в полубессознательном состоянии.
Он не сможет предложить свою нежность до тех пор.
- Меня там не будет.
- Будете.
- Нет.
Нет, ее не будет – она бы не позволила себе пойти навстречу собственным желаниям, если бы не чувство вины. Не позволила бы себе пасть так низко, ведь она, вероятно, видит все именно в таком свете. Старлинг ценила честь и долг, и совершенство. Она была рабой ягнят.
- Вы так в этом уверены, Клэрис? Кто знает, какие развлечения я найду в Ваше отсутствие?
- Вы не найдете.
- Нет? Пожалуй, Вы знаете меня не так хорошо, как думаете, Клэрис. Вы полагаете… что четыре недолгих беседы почти десять лет назад и три дня в моей постели позволили Вам детально разобраться в том, что мной движет? В моей… патологии? Вы так думаете, специальный агент Старлинг?
В ее глазах мелькнула боль. Да, он знал, куда бить. И она будет там. В Барселоне. Ждать его.
- А теперь уходите, Клэрис. Пора возвращаться и быть хорошей девочкой, хмм? Благородным и отмеченным наградами агентом. Постарайтесь в этот раз не потерять так много ягнят.
Клэрис вышла, не ответив.
Старлинг сказала ему, что в Барселоне ее не будет, но через шесть месяцев она написала заявление на отпуск.
Лектер заставил ее ждать два дня. Клэрис места себе не находила и ждала, ждала его, чтобы он смог упиваться ее болью, освободить от нее и снова сделать целой.
Клэрис призналась ему в своих грехах, рассказав обо всех ягнятах, пострадавших с их последний встречи. Она не спрашивала о его грехах. Она не хотела знать. Не могла знать.
За многие годы она потеряла счет всем городам, в которых она была, но которые не видела.
Лектер не забыл – не мог забыть – ни одну встречу. Каждой из них находилось место в галерее, посвященной Клэрис Старлинг.
Доктор ранил ее своим остроумием и впитывал ее слезы. А когда слов было недостаточно, он потакал своим более садистским желаниям, стараясь не оставлять следов на ее теле, которые могли бы заметить ее коллеги. Если бы наказание было не слишком суровым и не устраивало Старлинг, он знал, что она нашла бы выход – иных мучителей, которые не поймут, что за сокровище попало к ним в руки, которые не смогут довести ее до бездумного спокойствия и вернуть обратно.
- Сколько, Клэрис?
- Трое.
Ее голос был мягким. Она стояла на коленях, обнаженная, склонив голову, а Лектер сохранял в памяти совершенные линии ее тела. Он до нее не дотрагивался. Пока.
Ганнибал раскрыл «гарпию», не бесшумно, как делал это обычно, а с громким щелчком. По телу Старлинг пробежала волна дрожи, когда лезвие скользнуло вниз, спускаясь по контуру ее плеч и очерчивая изгибы тела ниже талии.
- Расскажите мне о них, Клэрис. Почему Вам не удалось их спасти? Они были недостаточно невинными, чтобы заслужить Ваше спасение?
Из горла Клэрис вырвался всхлип. Запах ее слез стал сильнее; из-за чувства вины ее голос звучал более низко.
- Они все были настоящими ягнятами, каждый из них. Я была недостаточно умной. Я была недостаточно быстрой. Я должна была сообразить быстрее.
- Умерли?
- Двое.
- А третий?
- Не говорит. После травмы. Уже одиннадцать недель. Его родители…
Она судорожно вздохнула, когда лезвие переместилось.
- Его родители благодарили меня.
- Ммм. Она ведь не понимают, да, Клэрис? Какой нерасторопной ты была. Какой глупой. Они больше никогда не услышат, как их сын говорит, что любит их, и это твоя вина.
- Моя вина, - прошептала Старлинг, - моя вина.
- Трое, - произнес доктор, будто соглашаясь с ней. Он опустился позади нее на колени; она снова вздрогнула, он полагал, что это та дрожь, которая не прекратится, пока он будет рядом с ней. Дрожь ожидания.
– Ты должна заплатить за них кровью, Клэрис.
- Моя вина, - ее голос был почти неслышим.
Свободной рукой он схватил ее за шею, грубо наклоняя ее вперед, превращая ее спину в горизонтальную поверхность, подходящую для его работы. Лезвием ножа он очертил контур ее позвоночника.
Между ними не существовало слов, которые могли бы все остановить. Это была не игра, не для нее, и это была ее вера в наказание, в кровопускание, которое принесет ей облегчение. Здесь ей было не позволено верить в собственную безопасность, но, несмотря на это, в его руках ей совершенно ничего не угрожало. Единственная в мире, для кого это было так.
Лектер заставил ее ждать, до тех пор пока ее дыхание не участилось, выдавая страх, вину и беспокойство, а затем поднес острие «гарпии» к ее коже и надавил. Доктор двигал нож медленно, не проникая глубоко, пока она на мгновение не прекратила дышать, из-за этой внезапной остановки участилось его собственное дыхание.
Быстрый надрез, который Ганнибал делал обычно, был ей не нужен. Лезвие было острым; она вообще ничего не почувствует, если он ее не заставит. Она жаждала острой жгучей боли. Он внимательно следил, чтобы кровь попадала точно в изгиб слева от ее позвоночника. Идеальное соответствие очертаниям ее фигуры, изящная линия, опускающаяся по внутренней стороне ее талии к бедрам.
Потом она вздрогнула. Ее ребра шевельнулись, когда она сделала единственный короткий вздох.
- Еще два, Клэрис.
Он не будет слизывать кровь с ее спины, пробовать ее «подношение», пока не сделает еще два разреза. Пока она не освободится от вины и не будет лежать тихо, расслабленно, в полубессознательном состоянии.
Он не сможет предложить свою нежность до тех пор.
@темы: фанфик "Исповедь"
-
-
31.03.2014 в 15:28-
-
31.03.2014 в 21:00