Арт и кадры

[Fabiana Walles]

ещё 8

@темы: picture

---

Аватары по фильмам

[Fabiana Walles]

1. 2. 3.

4. 5. 6.

7. 8. 9.

дальше

10.

11.

12.

13.

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

25.

26.

27.

28.

29.

30.

31.

32.

33.

34.

35.

36.

37.

38.

39.

40.

41.

42.

43.

44.

45.

46.

47.

48.

49.

50.

51.

52.

53.

54.

55.



Мало? Тогда вам сюда: lecter-icons.livejournal.com/

@темы: icons

---

[Fabiana Walles]

Балтиморский блюз (часть 1)
Оригинальное название — Baltimore Blues
Авторы — copyright 2002, by Diana Lecter & Drandmrslecter
Сайт - typhoidandswans.com/lovinglecter/archive
Персонажи — доктор Дёмлинг, доктор Чилтон, Барни, Миггз, доктор Лектер
Время — в период заключения Доктора, до "Молчания ягнят".
Саммари — помните противного психиатра из книги "Ганнибал", который ещё консультировал Мэйсона насчёт отношений Лектера и Старлинг? Известно, что тот некогда приходил побеседовать с Добрым Доктором, но убежал от его камеры в слезах... Что же сказал ему доктор Лектер?
Размер — средний
Канон — да

читать

Многие ошибочно полагали, что ожидание в приёмной доктора Фредерика Чилтона является худшей частью визита в Балтиморскую спецлечебницу для невменяемых преступников. Обитатели нижних этажей представлялись более человечными, нежели те, кто по долгу службы должен был о них заботиться.

Для доктора Дёмлинга было всё едино. Большую часть его мыслей занимало предстоящее дело, так что он не обращал внимания на то, как неприятна окружающая его обстановка.

Спустя несколько минут тихого ожидания, служивших, вероятно, цели создать впечатление о докторе Чилтоне как о крайне занятом человеке, двери кабинета открылись, и директор лечебницы вышел в коридор. Улыбнувшись самым кротким образом, он протянул Дёмлингу руку: – Здравствуйте, я доктор Фредерик Чилтон.

Будучи не в настроении для бессмысленной болтовни, доктор Дёмлинг пожал директорскую руку, представился и тут же спросил: – Объект готов?

– Я велел Барни всё подготовить. Вряд ли Лектер в курсе, что за посетитель у него будет сегодня. За последние месяцы мало кто из психиатров предпринимал попытки побеседовать с ним, – холодно заметил доктор Чилтон. – Я провожу Вас туда... хочу быть уверенным, что Вы будете соблюдать определённые меры предосторожности.

– Да, конечно, – согласился доктор Дёмлинг, – мне уже сообщали, что я должен и не должен делать.

– Не думаю, что Лектер станет с Вами разговаривать, – сказал Чилтон, давая Дёмлингу знак следовать за ним. Некоторое время они молча шли по узким коридорам и спускались по лестнице на самый нижний этаж. Затем Чилтон заговорил снова: – Раньше у него было множество посетителей из разных уголков страны, но в последнее время он отказывается разговаривать с кем бы то ни было. Но на случай, если он вдруг сочтёт Вас достойным внимания, вот что Вы должны знать. В любых обстоятельствах не забывайте: нельзя прикасаться и даже приближаться к стеклу. Не передавайте ему ничего, кроме мягкой бумаги. Никаких скрепок, а также карандашей и ручек. Всё необходимое для письма у него есть в камере, напомните его об этом, если будет просить что-то у Вас. Если же он сам попытается Вам что-то передать, не берите. Всё, что даёте ему, передавайте через выдвижной поднос, в крайнем случае – через Барни, – речь доктора Чилтона звучала так, словно он говорил эти слова уже много-много раз. Возможно, иногда он что-то менял, чтобы не уснуть от скуки.
Дойдя до конца коридора, они, словно по велению инстинкта, повернулись и посмотрели друг на друга. Доктор Дёмлинг снова пожал руку доктору Чилтону, как бы выражая благодарность.

– Будьте уверены, если он заговорит, Вы будете щедро вознаграждены.

И хотя доктор Чилтон был прекрасно осведомлён обо всём заранее, на лице его всё же появилось хорошо отрепетированное удивлённое выражение.

– Весьма признателен, доктор, – произнёс он, отворяя дверь перед Дёмлингом. – Кстати, – тут же добавил Чилтон, – Я читал вашу книгу. Очень хорошая работа, должен сказать.

Доктор Дёмлинг, уже получивший долю признания от коллег, был слегка удивлён услышать отзыв о своей работе спустя некоторое время после публикации. И ему стало приятно. Он кивнул и улыбнулся.

– Спасибо, доктор Чилтон.

Улыбаясь в ответ, тот сдержанно кивнул, развернулся и, поднявшись вверх по лестнице, исчез. Когда доктор Дёмлинг повернул голову, то встретился лицом к лицу с, вероятно, самым большим человеком, какого ему только доводилось видеть. С минуту он рассматривал необычное расстояние между глазами медбрата, а также табличку с именем, приколотую к его белому халату.

Доктор Дёмлинг только открыл рот, чтобы поприветствовать мужчину, как тот широко улыбнулся и произнёс: – Привет, я Барни.

У Барни были мелкие белые зубы, которые будто сияли на фоне его чёрной кожи.

– Доктор Чилтон ведь сказал Вам не подходить близко к стеклу?

– Да.

– Его камера в самом конце. Советую держаться середины коридора, когда будете идти.

Проследив взглядом до конца коридора, доктор Дёмлинг сморщил нос, выражая своё разочарование:

– Я не вижу стула. У Вас есть свободный стул для меня?

– Доктор, большинство людей не задерживаются там настолько, чтобы появилась необходимость присесть...

– Пожалуйста, поставьте стул, – твёрдо приказал доктор Дёмлинг. – Я уйду не скоро.
Взглянув на него скептически, Барни согласился. Он предложил доктору пока продолжить путь и пообещал принести стул через минуту.

Доктор Дёмлинг не раз посещал психиатрические лечебницы, так что вид психически больных не особенно шокировал его. Его в своё время напугал только самый первый визит в подобное лечебное учреждение – он и не представлял, в насколько антисанитарных условиях содержатся тамошние обитатели. Однако спустя время к нему пришла замечательная мысль о том, что все эти отбросы, гниль на коже земли, не заслуживают ничего лучшего. Поэтому теперь, продолжая свой чинный марш по коридору, он даже и не замечал пронзительных воплей заключённых в камеры пациентов.

Тот, что занимал соседнюю с Лектером камеру, выдал какой-то грубый комментарий, на который доктор Дёмлинг не обратил внимания.

Хотя его не удивило, что объект мирно сидел за столом в своей камере и рисовал, всё же доктор Дёмлинг поразился, как можно было сосредоточиться в таких условиях. Конечно, он провёл в заключении уже несколько лет. Должен был привыкнуть за это время.

Появился Барни, который принёс дешёвый складной стул. У доктора Дёмлинга закралось подозрение, что стул можно было достать из какого-нибудь шкафа поблизости, просто санитар не пожелал идти вместе с ним по коридору.

– Доктор Лектер, – сказал Барни, раскладывая стул и ставя его перед камерой, – к Вам ещё один поклонник.

Ганнибал Лектер медленно поднял голову. Он был неестественно бледен, взгляд красно-карих глаз на долю секунды пересёкся с глазами Барни. Стандартная тёмно-синяя роба на нём выглядела будто недавно пришедший из химчистки костюм. Доктору Дёмлингу почудилось, будто между этими двумя что-то мелькнуло.

– Спасибо, Барни, – сказал доктор Лектер, поднимаясь со своего места. Его руки были в следах чёрного фломастера, которым он рисовал. Голос звучал мягко и плавно. Он был весь окутан духом интеллигентности, такого же рода интеллигентности, что окружает крокодила.

Барни ушёл, не проронив ни слова. На доктора Дёмлинга он даже не посмотрел.

С уходом санитара в глазах доктора Лектера потух интерес к происходящему. Бросив короткий взгляд на доктора Дёмлинга, он снова уселся за стол, продолжив прерванное рисование.

– Здравствуйте, доктор Лектер. Я доктор Дёмлинг.

Доктор Лектер, полностью погружённый в работу, кажется, его не слышал.

– Доктор Лектер? Доктор Лектер? – повторил доктор Дёмлинг.

Доктор Лектер продолжал рисовать.

– Доктор Лектер, – начал доктор Дёмлинг, стараясь не показывать своего беспокойства при виде столь очевидного равнодушия, которое заключённый психиатр демонстрировал по отношению к своему неожиданному посетителю.

– Моё имя доктор Дёмлинг. Не так давно моя статья была опубликована в «Журнале». Возможно, Вы её читали.

Лёгкая улыбка мелькнула на лице доктора Лектера. Настолько лёгкая, что её вполне можно было принять за непроизвольное сокращение мышц или нервный тик.

– Доктор Лектер, – продолжил посетитель, – я бы очень хотел с Вами поговорить. Я и мои коллеги, изучающие психические расстройства, считают Ваш случай совершенно удивительным, и я очень хотел бы обсудить Вашу болезнь с Вами самим.

После этих слов доктор Лектер медленно поднялся из-за стола, приблизился к стеклу и остановился напротив посетителя. Он смерил доктора Дёмлинга пристальным взглядом красно-карих глаз. Поджал губы и спросил тихим, с металлическим скрежетом, голосом:

– Какую болезнь?

– Вашу, Ганнибал, какую же ещё.

– Извините? – произнёс доктор Лектер, и впервые с момента прихода доктора Дёмлинга на его лице отразилась эмоция. Это было раздражение. – Разве я разрешил Вам обращаться ко мне по имени?

– Ну, я предположил, раз мы коллеги...

– Но мы не коллеги, доктор Тёмнинг, верно? Мы никогда не работали вместе и не будем.

– Дёмлинг, доктор Лектер, Дёмлинг...

– Значит, Ваша фамилия не от слова «тёмный», то есть необразованный?

Стараясь не покраснеть, доктор Дёмлинг выдавил: – Нет.

– И Вы думаете, я болен? – поинтересовался доктор Лектер, теперь более спокойным тоном.

– Ну, похоже на то, разве нет?

– От Вашего опытного глаза, доктор Дёмлинг, не могло укрыться, что лично я сомневаюсь в своей болезни.

Доктор Дёмлинг старался оставаться спокойным, продолжая «интервью».

– Доктор Лектер, я бы очень хотел побеседовать с Вами. Скажите, мы могли бы обсудить Ваше «безумие» как два профессионала?

– Теперь я уже «безумен», доктор Дёмлинг? Должен заметить, Вы довольно откровенны. Не правда ли?

– Я лишь пытаюсь отследить корень Ваших проблем, доктор Лектер.

– И Вы считаете себя достаточно квалифицированным, чтобы обсуждать меня со мной же? – спокойно спросил доктор Лектер, оставаясь неизменным джентльменом в своих манерах и тоне голоса.

– Доктор Лектер, зачем Вы притворяетесь, будто с Вами ничего не случилось? Суд признал Вас невменяемым и поместил сюда. Думаете, они ошиблись? Или это Вы сами изобразили помешательство, чтобы избежать тюрьмы?

Доктор Лектер оставался спокойным и вёл себя как профессионал, не сводя при этом пристального взгляда с собеседника. За всё время он почти ни разу не моргнул.

– Доктор Дёмлинг, позвольте мне заметить, что Вы – всего лишь ещё одно лицо из толпы приходящих посмотреть на меня. Тех, что ослеплены собственным эго вкупе с безвкусным гардеробом, не говоря уже о довольно заметной некомпетентности. Могу я спросить, где вы получили свой диплом? В магазине интернет-покупок, возможно? Или воспользовались каталогом «Сирз»? Ваше поведение было более чем грубо, а сейчас Вы перешагнули границу глупости. Остаётся надеяться, что Ваши студенты также не блещут умом, вследствие чего не обнаружат, насколько Вы наивны, и не испытают неловкость от этого открытия.

Доктор Дёмлинг изо всех сил старался сохранить непроницаемое выражение лица и не показать ни единой эмоции, в то время как доктор Лектер продолжал спокойно стоять напротив него, продолжая свою словесную атаку.

@темы: fun, thriller

---

[Fabiana Walles]

Оказывается, роман "Ганнибал" должен был изначально называться "Патология души". Удачное название, если вспомнить сюжет и всех героев. Далее — подробная история выхода "скандальной" книги и подготовки съёмок.

читать

Автор романа «Молчание ягнят» Томас Харрис в свое время очень умно продал права на экранизацию - оговорил в контракте, что сиквел можно будет делать только по его следующему роману и с его личного одобрения. Поэтому обвальный успех «Молчания ягнят» вкупе с пятью «Оскарами» стал для него одновременно и плюсом, и минусом. С одной стороны, теперь он мог затребовать за права на сиквел огромные деньги. С другой - герои перестали принадлежать ему и превратились в публичное достояние. Как заставить их снова стать собственностью писателя? Приступив к сочинению нового романа, Томас Харрис понял, что перед ним стоит почти невыполнимая задача. В интервью середины 90-х годов он обронил, что Ганнибал Лектер и Кларисса Старлинг «встали на пути новой книги» и что он не в состоянии с этим справиться. Очевидно, именно поэтому Харрис решил пойти в обход и, формально сохранив обоих героев на первом плане повествования, сделал их заложниками преступлений нового персонажа, некоего Мейсона Вергера, который по уровню злодейства переплюнет даже Ганнибала Лектера. Известно, что в 1994 году Харрис присутствовал на процессе серийного убийцы Пьетро Паччани во Флоренции и внимательно изучал материалы следствия.

Очевидно, новый маньяк во многом был списан с Паччани, но это только предположение. Работа над книгой была окружена завесой тайны. Режиссер и сценарист «Молчания ягнят», Джонатан Демми и Тэд Тэлли, пребывали в неведении относительно содержания романа-сиквела вплоть до начала 1999 года, когда издательский концерн Delacorte официально объявил, что 8 июня в свет выйдет новая книга Томаса Харриса «Патология души» (Morbidity of the Soul). Сотрудники издательства сразу же подверглись многочисленным попыткам подкупа со стороны журналистов и киноработников, но утечек информации удалось избежать, и 8 июня 1999 года вся читающая Америка бросилась к книжным прилавкам. Первый полумиллионный тираж был сметен за два часа: полмиллиона человек одновременно ужаснулись, узнав, что Кларисса стала невольной помощницей Ганнибала и приобщилась к его людоедским ритуалам.

А тем временем на студии Universal зрел скандал. Постановщик «Молчания ягнят» Джонатан Демми ознакомился с «Патологией души», ужаснулся вместе с остальными читателями и немедленно объявил, что не желает иметь ничего общего «с этим безобразием». Продюсер Дино Де Лаурентис, который все эти годы держал права на сиквел (они обошлись ему в 9 миллионов долларов), попытался достичь консенсуса между Демми и Харрисом. Ничего не вышло: Демми хотел резко сократить насилие, коим переполнен роман, а Харрис был с этим не согласен. Через несколько дней после публикации романа было официально объявлено, что Демми отказывается от его экранизации. Вместе с ним в проекте решили не участвовать также сценарист Тэд Тэлли, актеры Скотт Гленн и Кейси Леммонс, игравшие коллег Клариссы. Джоди Фостер дипломатично отказалась от разговоров о роли, а Энтони Хопкинс, который за полгода до того объявил о своем уходе из кино, был недоступен для прессы.

Де Лаурентис предпринял поистине героические усилия, чтобы проект не развалился. Перво-наперво он объявил, что готов заплатить Фостер и Хопкинсу по 20 миллионов долларов. Затем начал срочные переговоры с рядом знаменитых режиссеров, предлагая им «полную творческую свободу в тех пределах, которые будут согласованы с мистером Харрисом». По Голливуду пошли слухи, что Де Лаурентис «пристреливается» к кандидатуре Ридли Скотта, но в чем состояла эта «пристрелка» - не сообщалось. Хопкинс подал голос и через своего агента сообщил, что даст окончательный ответ, когда увидит сценарий. Фостер последовала его примеру.

Похоже, перспектива никогда не увидеть фильм на экране сделала Харриса более уступчивым. Вскоре Де Лаурентис организовал встречу Харриса и Ридли Скотта, и когда последний предложил слегка изменить неаппетитный финал, Харрис нехотя согласился. Де Лаурентис также включился в игру по перетягиванию каната и сумел настоять на изменении названия фильма. С этого момента проект стали величать «Ганнибалом». Адаптировать роман Де Лаурентис пригласил одного из лучших драматургов Америки, Дэвида Мамета - и очень сильно просчитался. Похоже, Мамет писал под диктовку Харриса, слегка разбавляя его идеи своими фирменными «примочками». Главными героями в его сценарии стали новый маньяк Мейсон Вергер и его приспешники; присутствие Лектера в сюжете было минимальным; а агент Старлинг в основном занималась личной жизнью и ходила на сеансы психотерапии. Сценарий Мамета, завершенный в октябре 1999 года, стал очередным подтверждением того, что такого рода автору не стоит соваться в жанровое кино. Студийные чиновники назвали сценарий Мамета «вонючкой» (a stinker), а дорвавшиеся до него интернетовские самопальные журналисты были еще категоричнее и нецензурнее. Джоди Фостер сказала, что сочинение Мамета ее не устраивает, и Ридли Скотту пришлось заказывать новый сценарий Стивену Зэйллиану («Список Шиндлера»).

Тем временем Фостер дала чрезвычайно резкое интервью журналу W, в котором назвала Томаса Харриса садистом и извращенцем и заявила, что отказ сниматься - это ее единственный способ хоть как-то защитить героиню, принесшую ей второй «Оскар». После этого участие Джоди Фостер в «Ганнибале» стало практически невозможным. Ридли Скотт начал присматривать других кандидаток. Entertainment Weekly провел опрос общественного мнения и выяснил, что в случае ухода Фостер 80% читателей хотели бы видеть в роли Клариссы Джиллиан Андерсон (агента Скалли в «Секретных материалах»). Конечно, эта кандидатура была бы подходящей, но, увы, пригласить Андерсон оказалось невозможно. В ее контракте с телеканалом Fox, выпускающим «Секретные материалы», оговаривалось, что на протяжении всего времени работы над сериалом она не имеет права играть агента ФБР в других проектах.

Зимой 1999/2000 года по Голливуду носились всевозможные слухи о «новой Клариссе»: назывались имена Кейт Бланшетт, Эшли Джадд, Сары Мишель Геллар, Анджелины Жоли... В конце февраля 2000 года стало известно, что на роль Клариссы утверждена Джулианна Мур, имеющая репутацию актрисы-интеллектуалки. До сих пор она почти не снималась в боевиках (единственное исключение - «Затерянный мир: парк юрского периода»). Тогда же, в конце февраля, был готов и сценарий Зэйллиана. Прочитав его, Хопкинс в конце концов подписал официальный контракт. Его можно понять: на сей раз Ганнибал Лектер действительно оказался главным героем. Более того, сценарий стал гораздо динамичнее, Ганнибал и Кларисса были прописаны в нем гораздо ярче и интереснее, а финал выглядел не так омерзительно, как в книге. Впрочем, финал - отдельная тема. Опытный сценарный доктор Зэйллиан написал несколько вариантов концовки с разной степенью шокового воздействия и тошнотворности. К моменту начала съемок на студии так и не пришли к согласию относительно финала, а посему решили выявить оптимальный вариант в рабочем порядке.

Взято отсюда: www.liveinternet.ru/community/970943/post113576...

@темы: reviews

---

[Fabiana Walles]

Природе, этой Зеленой Машине, чуждо милосердие. Милосердие привносят в мир люди. Оно рождается в тех клетках мозга, благодаря которым за миллионы лет эволюции мозг рептилии превратили в мозг человека. Убийство само по себе тоже иллюзия. Его не существует. Наши понятия о морали создали убийство, и только для нас это слово имеет смысл.

(c) Томас Харрис о Лектере

Ганнибал Лектер на самом деле весьма интересная фигура. Думаю, втайне мы им восхищаемся. Он воплощает собой невыразимую часть нас самих, желания, фантазии и темные стороны нашей души, и мы можем быть по-настоящему здоровы, только если признаем их существование. Наверное, нам хочется быть такими же сорвиголовами, как он.

(с) Энтони Хопкинс

@темы: "вы хотите поговорить об этом?", words of wisdom

---

[Fabiana Walles]

Прощай, Фредди!
Оригинальное название — Farewell Freddy
Автор — copyright 2003, by Hannah
Сайт — typhoidandswans.com/lovinglecter/archive
Саммари — письмо Чилтону, которое доктор Лектер пишет вскоре после побега в "Молчании ягнят".
Размер - мини

читать

Ну что ж, Фредди,

Кажется, теперь у меня есть окно, и не только. Любопытно, имеется ли у тебя хотя бы маленькое окошечко в той тюрьме, где ты теперь прячешься.

Какая ирония, не правда ли? Я на свободе, а ты в заключении. И всё это так далеко от той судьбы, что ты некогда пророчил мне. Помнишь? "Ты проведёшь остаток жизни, сидя на полу в какой-нибудь государственной психушке, где только и будешь в состоянии, что смотреть на тележку с одноразовыми подгузниками, которая проезжает мимо". Едва ли это сбудется, Фредди. Хотя, возможно, такое будущее вполне подойдёт для тебя.

Сомневаюсь, что твоего присутствия будет недоставать в психиатрических кругах, особенно принимая во внимание, что никто и прежде не считал тебя значительной фигурой. Также я уверен, что пациенты как-нибудь справятся без твоей дальнейшей, весьма специфической, заботы. Печально думать о том, как легко ты можешь исчезнуть, и никто не обратит на это ни малейшего внимания. Подозреваю, что единственный человек в мире, который считает твою персону хоть сколько-нибудь важной, это ты сам. Но совсем скоро и ты забудешь собственное имя.

На этом я, пожалуй, остановлюсь подробнее. Как только найдётся свободное время, прежде чем окончательно покинуть страну, я планирую позвонить тебе с целью нанести визит. А после моего посещения врачи в госпитале, возможно, сочтут разумным вытатуировать инструкцию по кормлению прямо у тебя на лбу. Для экономии бумаги и времени, разумеется.

С огромным нетерпением ожидаю возможности лично попрощаться с тобой.

Пока.

Ганнибал Лектер, МД.

@темы: letters

---

[Fabiana Walles]

Лектер. Подлинник.
Оригинальное название — Genuine Lecter
Автор — copyright 2003, by Kurt GW
Сайт — typhoidandswans.com/lovinglecter/archive
Персонажи — Барни
Размер — драббл

читать

Сирены звучат громко, затем стихают. Они похожи на прекрасную песню о сокровенной, скрытой жизни города. Ещё один трудный день в Мэрилендской больнице Мизерикордия. Четыре ножевых; два огнестрельных. Но теперь вокруг меня тишина. Я дома.

Пружины на матрасе скрипят, когда я ложусь. Смотрю в потолок. И размышляю о нём, как всегда.

Нет, не в том смысле. Я не по этой части.

Он до сих пор со мной. Личные вещи из его камеры теперь надёжно спрятаны в стенах моего дома. Я продам их, как только представится возможность. И он всегда в моей голове. Наблюдает за всем, что я делаю. Иногда с циничной усмешкой, а порой дружелюбно. Всегда здесь.

Знаете, я бы так хотел продать это.

Кто хочет купить постоянное преследование? Было в употреблении, но качество хорошее. Лектер. Подлинник.

@темы: monologue

---

Клип по "Ганнибалу". Песня отличная.

[Fabiana Walles]

@темы: love, video

---

Грэм и Лектер. Песня очень подходит.

[Fabiana Walles]

@темы: video, thriller

---

Лекция доктора

[Godwine]

Смерть в Балтиморе часть 3

Глава 2: Душа убийцы

После торопливого обеда в кафетерии Клэрис, погруженная в размышления, поплелась обратно в аудиторию, где должно было состояться послеобеденное занятие. Она была по-прежнему воодушевлена, правда, скорее предстоящими экзаменами, чем курсом как таковым, по крайней мере, тема отвечала ее интересам.
Ее однокурсники, похоже, видели все в таком же свете, потому что, несмотря на тот факт, что занятие было навязано, в аудитории так же, как и до обеда практически не осталось ни одного свободного места. Когда дверь открылась, воцарилась тишина и все взгляды обратились на «первоклассного специалиста», которого Джек Крофорд успел авансом наградить лаврами.
Мужчина, вошедший ровным и одновременно уверенным шагом, был именно тем, кого Клэрис видела несколько часов назад в коридоре с Джеком Крофордом. Однако на этот раз у нее было больше времени, чтобы получше его рассмотреть.
«Дообеденное» впечатление подтвердилось. Весьма элегантный, со вкусом одетый и очень властный. Он поразил уже тем, как подошел к своему столу, даже не взглянув на собравшихся, и достал ручку из нагрудного кармана.
Только после того как он окончил свои «манипуляции», он вышел вперед и непринужденно облокотился на край стола. Затем он поднял глаза и оценивающе обвел взглядом класс. При этом он обратил внимание на каждого студента. Когда очередь дошла до ряда Клэрис, ей пришлось подавить настоятельную потребность поерзать на стуле, чтобы избавиться от охватившего ее дискомфорта. Взгляд его был каким-то слишком проницательным и проникновенным, и хотя Старлинг досталось не больше внимания, чем остальным учащимся, после его осмотра у нее осталось странное чувство, будто она сбита с толку.
Все это однозначно произвело эффект. Не только в отношении нее, но в отношении других студентов, которые все это время хранили молчание и не спускали глаз с мужчины перед ними. Клэрис была восхищена его техникой, ведь он, не прибегая к специальным жестам и не проронив ни единого слова, добился полного и безраздельного внимания аудитории. Также как он недвусмысленно дал понять, кто здесь является хозяином положения.
Словно чтобы смягчить это первое впечатление, на губах его неожиданно появилась едва заметная улыбка. При этом черты его лица смягчились, добавляя к его очевидной привлекательности какой-то совершенно очаровательный оттенок. Но Клэрис – наделенная многими талантами – была очень внимательной наблюдательницей. Улыбка не коснулась его глаз. Другими словами, палец в рот не клади.
С каким-то непонятным напряжением в области желудка она ловила каждое его движение, видела как он взял пульт от проектора и на белой стене над грифельной доской появился первый слайд.
Сначала разглядела только яркое изображение разделенного на многочисленные сектора колеса, в каждом из которых были расположены человеческие фигуры. Рисунок казался очень старым. Захваченная врасплох столь неожиданным и совершенно нетипичным началом лекции о психологических портретах преступников, она как завороженная вслушивалась в голос лектора, который как раз произносил свои первые слова.

***
В начале сегодняшнего занятия, дамы и господа, мне бы хотелось, чтобы вы рассмотрели семь смертных грехов человечества, изображенных Иеронимом Босхом. Так называемое, колесо грехов. Не правда ли, дивная картина? Создана в ту эпоху, которую наше «цивилизованное» общество именует Темными веками (здесь, видимо, какая-то нестыковка. По смыслу все верно, но Темные века охватывают период где-то до X века, а Босх жил в XV-XVIвв. – прим.пер.).
Он сделал паузу, давая картине подействовать, а затем продолжил:
Каким поразительно незатейливым нам кажется это средневековое изображение. А ведь оно отдаленно напоминает то, что мы встречаем в выражении лиц и поступках всех наших близких, тех, с кем мы сталкиваемся день за днем.
Можете ли вы вспомнить названия этих грехов, опираясь на имеющиеся религиозные познания?
Он сделал рукой пространный жест и, по-видимому, удовлетворенно отметил, что многие студенты кивнули в ответ на его вопрос.
В таком случае, уважаемые коллеги, повторяйте про себя вместе со мной: высокомерие, зависть, гнев, уныние, алчность, чревоугодие и похоть.
Он почти презрительно наклонил голову, а затем продолжил, как будто рассказывал занимательную историю:
Вы должны знать, что люди в Средневековье связывали с этими семью мерзостями угрозу Божьего гнева и страх перед Божьей карой, который испытывал грешник. Сегодня общество отказалось от опасений подобного рода в пользу свободы индивида и вспоминает подобные взгляды предшествующих поколений исключительно с ностальгией.
И все же, при более тщательном рассмотри ясно, что двери, ведущие в ад, скрытые за семью недостойными наклонностями человека ни в коем случае не закрыты. Вы, пожалуй, спросите меня, что я имею в виду. Сейчас я говорю об абсолютно реальных проявлениях одного или нескольких из этих смертных грехов в преисподней нездорового человеческого духа.
Позвольте мне, исходя из этого, придать этим смертным грехам совершенно конкретное воплощение, рожденное в разных частях света в разные эпохи: Петье, Уорнос, Чикатило, Дамер, Берк и Хэр, Денке, Де Сальво.
Каждое имя он сопровождал демонстрацией соответствующего слайда, быстро мелькавшего перед глазами студентов.
Только семь имен из сотен, которые нам известны из истории криминологии. Только семь имен из сотен, которые именно сейчас повсеместно совершают один или несколько смертных грехов. Только семь прототипов для каждого, кто прямо в настоящий момент в Соединенных штатах подыскивает новую жертву.
Он вновь сделал продолжительную паузу, и его взгляд скользнул по собравшимся, словно чтобы убедиться, что каждый из присутствующих в аудитории слушает его с достаточным вниманием. Только после этого он продолжил ровным приветливым голосом:
Убийство. Какое трудно определяемое и скабрезное слово. Что за беспорядочный набор смыслов: психопатология, эмоция, материализм, политика, расизм и секс. И, тем не менее, начиная с давних пор и проходя сквозь все эпохи трогательно и просто принимается за одно из сопутствующих жизни явлений.
Вам нечего бояться, дамы и господа, ни об одном из этих серийных убийц речь не пойдет.
В ходе этого курса мы займемся совершенно иными материями. Отвратительно, захватывающе, сложно и все же невероятно предсказуемо, когда находишь мысль, которая красной нитью протягивается сквозь эти изображения. Я говорю о том, чтобы погрузиться в совершенно особое пространство, перейти на совершенно особый язык: это я о непрерывной во времени последовательности однообразный убийств… о серийных убийствах.
И это на самом деле особое пространство. Вы будете напрасно искать кукую-то особую связь между преступником и жертвой. Вы не найдете ни повторяющегося мотива, ни сходства в осуществлении преступления, ни внешне заметных отличительных черт, никаких убийств в состоянии аффекта или алкогольного опьянения. Одним словом: непредсказуемость.
А преступники?
Эмоционально неустойчивые, духовно обедненные, безответственные, эгоистичные, эгоцентричные, слабо контролирующие собственные побуждения и охваченные чувством неполноценности. Проникнутое внешне незаметной готовностью нести смерть, убийство становится смыслом жизни, повторением потребности, одержимостью. Кровавая демонстрация психических, сексуальных, эмоциональных, социальных и прочих проблем.
Эта разновидность преступников, дамы и господа, с человеческой и криминалистической точки зрения - кошмар. И поэтому позвольте мне на этом самом месте предостеречь все уточненные души в этой аудитории. Я здесь не для того, чтобы вас утешать или сообщить вам какую-то банальщину о том, что когда-нибудь однажды все снова будет хорошо. В области, в которую нам здесь предстоит погрузиться, нет никакого утешения, никакой надежды, никакого сострадания и никакого прощения.
Моя задача состоит только в том, чтобы открыть для вас двери в этот человеческий ад, и поверьте, одного взгляда, брошенного в разверзшуюся бездну, будет достаточно для того, чтобы посмотреть на мир другими глазами.
Сейчас он находился в центре помещения и внимания всех присутствующих. Зачарованные взгляды были устремлены только на него.
Полагаю, сейчас самое время представиться. Мое имя – доктор Ганнибал Лектер, я судебно-медицинский психиатр и можете мне поверить, он снова выдержал многозначительную паузу, прежде чем продолжил голосом, в котором отчетливо звенел металл, - … я знаю, о чем говорю.

@темы: фанфик "Смерть в Балтиморе"

---

[Fabiana Walles]

Настоящее (часть 2)

читать

В половине второго после полудня доктор Лектер вернулся домой. Оставив шляпу и портфель с бумагами, прошёл дальше. Гостиная – пусто. И в библиотеке никого. На столе лежит книга, которую вчера вечером читала Клариса. «Отчет о рае и аде» Сильвины Окампо; раскрыта всё на той же странице. Доктор Лектер покачал головой и собрался уже подняться на второй этаж. В этот момент отворились стеклянные двери, ведущие в сад.
Ганнибал обернулся; Клариса стояла в нескольких шагах от него, и солнце, падавшее сквозь прозрачную дверь, делало весь её силуэт светящимся. Когда-то давно, много-много лет назад, пятилетний Ганнибал Лектер вместе со своим учителем изучал волновую теорию света и принцип Гюйгенса; момент, когда удалось понять, поймать знание, доставил мальчику огромное удовольствие. А теперь перед ним было практическое воплощение всех теорий света. Даже не зная точного ответа на главный вопрос (волна? частица? или всё вместе?), он мог протянуть руку и дотронуться.
- Привет, - сказала она, выступая вперёд. Сейчас Ганнибал отчётливо видел выражение на её лице – это была улыбка.
- Соскучилась? – спросил он, улыбаясь в ответ.
- Конечно, нет, - рассмеялась Клариса и попыталась пройти мимо него. Но доктор Лектер быстро поймал её в объятия – без особого, впрочем, сопротивления с «пойманной» стороны. Они постояли так некоторое время; потом Старлинг отстранилась.
- Ну что? – спросила она. – Удачно прошло?
- Вполне, - ответил доктор Лектер, - даже не пришлось никого убить ради создания вакансии.
Клариса засмеялась.
- Ну, а ты что делала без меня?
- Читала Сильвину, что же ещё, - беспечно ответила она.
- М-м-м. И много прочла?
- Прилично, – ответила Клариса, не обращая внимания на иронию в его голосе. - Обедать будем? А то я уже помираю с голоду, дожидаясь тебя.
Доктор Лектер внимательно посмотрел на её лицо, задержав взгляд на области вокруг глаз. Заметив это, Клариса чертыхнулась про себя. Всего полчаса назад она перед зеркалом старательно маскировала пудрой следы слёз и припухлости под глазами, как раз чтобы Ганнибал не смог ничего понять.
- Ну что? – как можно беззаботнее спросила она. – Я могу пойти и сказать Флоре, что можно накрывать на стол?
- Конечно, - снова улыбнулся доктор Лектер, - а я пока схожу наверх и переоденусь.

За обедом Клариса говорила против обыкновения мало, лишь изредка откликаясь на комментарии доктора по поводу еды и вина, да ещё время от времени задавая вопросы касательно его рассказа о собеседовании в Аргентинской национальной библиотеке.
- И как они встретили тебя?
- Прекрасно, мой диплом, международные сертификаты и рекомендательные письма имели огромный успех. Должен признаться, Клариса, мне и самому нравятся все эти документы – ведь я вложил столько труда в их изготовление. Разумеется, мне сразу же была предложена работа. Правда, пока с испытательным сроком.
- Да, ведь они должны проверить все данные?
- С этим не будет проблем. Куда бы ни позвонили или ни отправили запрос, он придёт ко мне. В действительности, Клариса, моё крошечное мошенничество ничего не значит в сравнении с той огромной услугой, которую я окажу библиотеке, начав там работать. Все эти редкие экземпляры книг, древние рукописи – некоторые из них принадлежат перу Данте – ценные исторические материалы, все они нуждаются в квалифицированном и неравнодушном присмотре...
Старлинг улыбнулась. Самовосхваление – это было так похоже на её Ганнибала. Она не чувствовала никакого раздражения по этому поводу. Ей было приятно, что он не меняется. От мысли об этом становилось тепло. Кроме того, по мнению Кларисы, доктор Лектер был одним из тех немногих, кто имел полное право гордиться собой.
- Словами не передать, - продолжал доктор Лектер, - как я люблю страны с бюрократическим хаосом. А, знаешь, почему? В отсутствие единой базы данных на всех граждан, можно претворять в жизнь самые смелые замыслы.
Клариса подняла свой бокал:
- За нового куратора Аргентинской национальной библиотеки!
Хрусталь мелодично зазвенел, когда бокалы соприкоснулись.
- ... да пребудет он в своей должности долго и счастливо, в отличие от куратора библиотеки Каппони! – быстро добавила Старлинг. В глазах её теперь заискрились лукавые огоньки. Это всегда нравилось доктору; вот и сейчас он с нескрываемым удовольствием смотрел на свою Кларису. И ответил, улыбаясь:
- Ну что ты, любимая, разве могу я пожертвовать нашей спокойной жизнью и уединённостью ради каких-нибудь глупостей?
- Я нисколько в тебе не сомневаюсь, - ответила она, - однако всё же, постарайся никого не повесить из окна библиотеки; очень на тебя надеюсь, дорогой.
Доктор Лектер насмешливо поцокал языком.
- Ах, Клариса. И как только у тебя хватает совести намекать мне на подобные вещи. Счастье, что слуги не понимают по-английски. Кстати, а почему мы вдруг перешли на него? Мне казалось, сегодня у нас «испанский день»?
Ничего не ответив, Старлинг повела плечами, как будто ей вдруг стало зябко. За столом воцарилась тишина.
- Клариса? – вопросительно произнёс доктор Лектер.
Она посмотрела на него.
- Почему же ты не отвечаешь на мой вопрос?
- Вопрос... – задумчиво повторила она. – О, прости, я прослушала.
- Ладно, это уже неважно, - примирительным тоном произнёс Ганнибал. – Ты тоже прости меня за мою неучтивость. Ведь я не сказал ни слова о платье, в котором ты вышла к обеду. Оно замечательно тебе идёт, и жаль, что ты так редко его надеваешь.
Клариса кивнула, явно пребывая мыслями где-то далеко.
- Я давно заметил одну твою любопытную особенность, - продолжал доктор Лектер, - чем печальнее настроение, тем тщательнее ты подбираешь наряд. И у меня такое ощущение, что это платье я видел на тебе в тот день, когда мы узнали о безвременной кончине нашего общего друга Джека. Но нет, скорее всего, я ошибаюсь.
«Куда он клонит?» - подумала Клариса. А вслух сказала, улыбаясь и глядя в глаза доктору Лектеру:
- Это всё твои фантазии, мой дорогой Ганнибал. Но в одном ты прав: я сегодня действительно немного рассеяна и задумчива. Наверное, влияет смена времени года.
- Да, - согласился доктор Лектер, - я бы сказал, что-то определённо изменилось. В начале нашего знакомства с твоей стороны, помнится, были неудачные попытки провести меня. Но я думал, всё осталось в прошлом, поскольку за последние годы не могу припомнить случая, чтобы ты солгала мне. Однако сегодня это произошло. Не знаешь случайно, почему, Клариса?
- О чём ты говоришь?
- Милая Клариса, кто научил тебя столь нечестному приёму – отвечать вопросом на вопрос?
- О, у меня был очень хороший учитель. Догадайся, как его зовут?
- Клариса, достаточно, - произнёс доктор Лектер. Голос звучал спокойно, но Старлинг поняла, что терпение у него на исходе, и решила промолчать.
- Клариса, - мягко произнёс Ганнибал после продолжительной паузы, - я всё же хочу знать, что происходит с тобой сегодня. Ты сказала мне неправду насчёт чтения. Как же ты в действительности провела это утро?
«Дай-ка припомнить. Сначала разыгрывала дешёвый спектакль перед Арди. Потом плакала у себя в комнате, размышляя над её прощальной фразой, которую буду, видимо, помнить до гробовой доски. Уж лучше б ты меня убила, Старлинг. Весело, не правда ли?»
- Теперь ты молчишь, - вздохнул доктор Лектер. – И на глазах снова слёзы. Ты уже плакала сегодня, не так ли? А потом пыталась скрыть следы этого от меня. Косвенная форма лжи. Но я сомневаюсь, что причиной твоего горя стала моя поездка в библиотеку. Тогда что же?
Клариса молчала. Ганнибал знал, что долго это не продлится, и терпеливо ждал. Наконец она заговорила, уставившись на остатки еды в своей тарелке.
- Прости. Я знаю, ты спрашиваешь... не просто так. Но я ... – она умолкла.
- Не просто так? – насмешливо переспросил доктор Лектер. – Звучит чудесно, особенно в контексте совместно прожитых лет. Но даже если бы их не было. Скажи, Клариса, неужели за всё время нашего знакомства ты не поняла, что я ничего и никогда не делаю просто так?
- Прости меня, Ганнибал, - повторила она, на этот раз глядя ему в глаза. – Ты имеешь полное право спрашивать, а у меня нет причин от тебя что-то скрывать. Я действительно выбита из колеи одной вещью, которая случилась сегодня утром. Но сейчас – прямо сейчас – я не готова об этом говорить. Чуть позже я открою тебе всё, но сначала хочу обдумать сама; мне это очень важно. Пожалуйста, пойми меня.
Клариса умолкла, по-прежнему глядя на доктора Лектера. Тот кивнул, и тут же перевёл разговор на другую тему. Откровенность никогда не оставляла его равнодушным. Теперь не было сомнений в искренности Кларисы; значит, можно было и подождать, пока она сама всё расскажет. Невидимая глазу нить взаимопонимания снова протянулась между ними.

Квартал Реколета, где жили Ганнибал и Клариса, был одним из самых старых районов города. Архитектура здесь не испорчена ни малейшими признаками мегаполиса в виде гигантских небоскрёбов или крикливых супермаркетов. Это тихое место, где стоят здания в старинном европейском стиле и элегантные особняки, окружённые зеленью многочисленных парков и скверов. Здесь до сих пор проживает множество художников, музыкантов и танцоров танго, чьи семьи переехали в Реколету из-за разразившейся в 1871 г. эпидемии жёлтой лихорадки. Здесь же расположено одно из самых удивительных мест в мире – кладбище Реколета, с его искусно выполненными надгробиями, склепами и мавзолеями, которые в своё время были созданы знаменитыми архитекторами и художниками. Стоит ли говорить, что вечный покой на этом кладбище может обрести далеко не каждый смертный. Среди жителей Буэнос-Айреса популярна шутка о том, что куда легче прожить шикарно целую жизнь, чем после смерти быть похороненным на кладбище Реколета. Однако сей факт ничуть не уменьшал (а, скорее, способствовал) популярности у туристов этого красивого и величественного места, где нашли своё последнее пристанище многие знаменитые люди Аргентины.
Доктор Лектер и Клариса совершали свою обычную вечернюю прогулку. В дни, когда в театре не шло ничего особенно интересного, они всегда бродили по городу, наслаждаясь тёплой погодой, прекрасными видами и всегда желанным обществом друг друга. Когда доктор предложил пройтись по кладбищу Реколета, его спутница ощутила неожиданное колебание, но потом всё же согласилась. Красиво и тихо – время для посещения было уже окончено, последние туристы выходили за ограду. Но мужчина в элегантном чёрном костюме и его спутница – дама со светлыми волосами до плеч, одетая в длинное тёмно-синее платье с поясом, беспрепятственно прошли через ворота после краткого разговора со сторожем.
В связи с утренними событиями Клариса ощущала некоторую эмоциональную нестабильность и беспокоилась, что вид кладбища может навести её на грустные мысли о смерти отца. Или Джона. Или Джека Крофорда. Однако ничего плохого не случилось. На кладбище Реколета сегодня было особенно красиво. Заходящее солнце нежно просвечивало сквозь листву, и само кладбище напоминало скорее причудливый парк, чем пристанище скорби. Просто идя по дорожке рядом с Ганнибалом, держа его за руку, Клариса чувствовала себя успокоенной и очень счастливой.
Они говорили о пределах сочетаемости старых и новых архитектурных стилей в таких больших городах, как Буэнос-Айрес, а ещё об урожае винограда и воскресных планах – посетить рынок антиквариата на Пласа Доррего.
- Даже без цели совершить покупку, это место меня вдохновляет, - заявила Клариса.
Её слова отчего-то вызвали улыбку у доктора Лектера.
- Всего каких-нибудь пять-шесть лет назад... подобный наш разговор я не смог бы даже вообразить.
Клариса неожиданно притихла, задумавшись над его словами. «Да, - сказала она мысленно, - никто из нас не мог представить подобное. Но теперь мы вместе. И порой мне кажется, что это – единственное настоящее, что было в моей жизни». Они остановились у склепа Эвы Перон. На каменных ступенях лежали свежие цветы – белые розы и лилии.
- Ганнибал, ты всё ещё хочешь узнать причину, по которой я плакала сегодня?
- Да.
Помолчав немного, Клариса произнесла:
- Хотя... может, и не стоит тебе это рассказывать, ведь ты утаил от меня свои встречи с Барни.
Доктор Лектер вопросительно поднял брови, а потом усмехнулся.
- Каюсь, я провёл в обществе Барни много лет и нередко вёл с ним беседы о различных вопросах. Надеюсь, ты сможешь простить меня за это?
- Прощаю, но не думай, что так тебе удастся уйти от темы. Разумеется, я говорила о встречах с Барни здесь, в Буэнос-Айресе.
- А они были?
- Мой источник утверждает, что да.
- А этот источник, случаем, не сам Барни? – поинтересовался доктор Лектер.
- Нет.
- Ладно. Но, поверь на слово, я не ставил цель – скрыть от тебя что-то, просто сам был не до конца уверен. Примерно год назад, может, чуть больше; на премьере «Тамерлана». Возможно, там был Барни; наверху, где студенческие места; у него был бинокль, в который он пытался рассмотреть нас.
- И ты ничего не сказал мне? – спросила поражённая Клариса.
- Повторюсь, я не был до конца уверен, - терпеливо объяснил доктор Лектер. – Кроме того, не хотелось заставлять тебя волноваться из-за такой мелочи. Судя по тому, как быстро Барни убежал, когда я его заметил, он опасается нас гораздо больше, чем мы могли бы опасаться его. Но мне теперь интересно другое: откуда ты узнала про всё это?
Клариса тяжело вздохнула.
- Видимо, он рассказал кое-кому, что видел нас. Арделия... приходила сегодня утром.
Несмотря на старания, доктору не удалось скрыть своё удивление.
- Она следила за нами? Или это Барни ей сказал, где мы живём?
- Я не знаю... – медленно проговорила Клариса. – Ни о чём таком её не спрашивала. Я... притворилась, что не помню ничего. И её саму не знаю.
- Правильно, - похвалил доктор Лектер, но тут заметил бледность на лице Кларисы.
- Значит, из-за этого ты плакала?
Голос Старлинг упал до шёпота.
- Чувствую себя так гадко... Она наверняка долго искала меня, а я разыграла перед ней какой-то дурацкий спектакль, притворяясь беспамятной. Я причинила ей настоящую боль. Она никогда не простит меня.
- Чувства – это прямые отражения внутренних установок личности, веры и ценностей, - сказал доктор Лектер. – Тебе сейчас больно не меньше, чем Арделии. А она, видимо, не оставляла надежды вернуть тебя обратно.
- Хочешь сказать, я тоже в глубине души мечтала вернуться к прошлому?
Доктор Лектер пожал плечами. Губы его сложились в улыбку, но глаза не улыбались.
Клариса шагнула к нему и обняла, крепко-крепко, чтобы слышать биение сердца. Потом подняла голову и посмотрела на Ганнибала.
- В другой раз, когда решишь сказать такое, - тихо произнесла она, - вспомни один из наших вечеров. Тот, который ты обещал не забыть – даже если будешь видеть меня каждый день, всю жизнь. Вспомнив это, никогда не говори, будто я сожалею о прошлом.
- Хорошо, Клариса, – ответил доктор Лектер серьёзно, – больше не буду.
Чуть наклонившись, он поцеловал её. Цветы на ступеньках склепа Эвиты белели в наступавших сумерках.

Первой мыслью Арделии после пробуждения было: «Старлинг!».
Старлинг, которую нужно найти в этом городе. Найти, поговорить, задать множество вопросов и, наконец, понять главное – почему?
Но секунду спустя Мэпп вспомнила всё. События этого утра. Пустые глаза Кларисы (можно ли продолжать её так называть, пусть даже в своих мыслях?) и весь разговор, из которого стало ясно – надежды больше нет.
Мэпп взглянула на свои наручные часы, в которых уснула. Без десяти семь. Уже вечер! Хорошо же она поспала. Быстрый душ в гостиничном номере, затем ужин в ближайшем баре – два сэндвича и бутылка холодного пива. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше, но всё равно недостаточно хорошо, чтобы звонить Уолтеру. Ну что ж, билет на самолёт она может купить завтра, а сегодня можно и погулять, рассмотреть как следует этот город, куда её занесло. Хоть как-то компенсировать свой полный и безоговорочный провал.
Атмосфера Буэнос-Айреса увлекла Арделию. Город был не похож ни на что виденное ею прежде. Тут и там звучала музыка – страстная мелодия танго, и многие танцоры практиковали своё искусство прямо на тротуарах. Очарованная этим представлением и совершенно не чувствуя усталости от ходьбы, Арделия продвигалась всё дальше и дальше. Незаметно она оказалась на пешеходной улочке Каминито в квартале Ла Бока. Здесь танцоров было ещё больше, а музыка звучала громче. Ярко подсвеченные входы в кафе и магазины были украшены причудливыми фигурами высотой в человеческий рост. В быстро сгущающихся сумерках порой было трудно различить, где скульптура, а где – человек, стоящий неподвижно. Кругом звучала оживлённая речь, но Арделия не понимала ни слова. Какие-то люди стали тянуть к ней руки, возбуждённо крича что-то на испанском. Маневрируя между попрошайками, Арделия попыталась отойти в сторону, ближе к освещённой витрине магазинчика. В тот самый момент сумка на её плече резко дёрнулась вверх и влево. Мэпп инстинктивно потянула ремень сумки к себе – расставаться со своими вещами не входило в её планы. И хотя денег в кошельке было совсем немного, внутри сумки лежали её документы и пистолет. Тот самый, что Арделия едва не пустила в ход, наблюдая за Кларисой и доктором Лектером. Сумка на плече дёрнулась с новой настойчивой силой; оборачиваясь, Мэпп на долю секунды успела разглядеть лицо наглого воришки. А потом – резкая и сильная боль в затылке. Мир затопила темнота.

Когда Арделия очнулась, голова кружилась и слегка тошнило. Она понимала, что лежит где-то на постели. В комнате было темно, из окна веяло вечерней прохладой. Но сил подняться и осмотреться у Мэпп не было. Хотелось пить, и она чуть слышно застонала. В тот же момент слева шевельнулась тёмная тень; чьи-то руки осторожно приподняли её голову над подушкой. Пересохшие губы Мэпп ощутили край чашки и тепло напитка, по вкусу напоминавшего травяной чай. Сразу стало гораздо лучше. Арделия снова уснула, так и не осознав, кто был рядом с ней.

Ей снилась Клариса. Картинки из прошлого, в промежутке между их выпуском из Академии ФБР и внезапным исчезновением Старлинг. Несмотря на то что подруги жили в одном доме, у них не было привычки допытываться о личной жизни друг друга. Кто хотел – рассказывал, а другой слушал. Однако чаще всего получалось, что в роли рассказчика выступала Арделия. Поиски своего идеала для неё были чем-то вроде хобби длиною в жизнь, а частые свидания служили пищей для множества историй. Клариса всегда смеялась, слушая их. И, вероятно, догадывалась, что многие детали подруга присочиняла для красочности повествования. Но сама Старлинг редко что-то рассказывала. И на свидания за те семь лет ходила лишь несколько раз. Большую часть свободного от оперативной работы времени она проводила в прекрасно оборудованном спортзале (или же бассейне) ФБР, также регулярно (если не очень уставала) отправлялась в лес для совершения пробежек. Ну а если у Старлинг было плохое настроение (что случалось, благодаря ныне покойному мистеру Крендлеру, не слишком редко), она принималась за тщательную уборку в своей половине дома, доводя до блеска всё, что могло блестеть. Видимо, так она старалась компенсировать «нечистоту» в делах Бюро. Мэпп не винила подругу за отсутствие интереса к мужчинам, более того, отчасти её понимала. «Эх! – говорила Арделия иногда, – как меня достали эти мужики! Чтобы найти нормального, одной жизни явно маловато». В глубине души она даже чуть-чуть завидовала самодостаточности Старлинг. Клариса ни разу не сделала попытки завести отношения хоть с кем-нибудь; так что её редкие свидания они обсуждали только в шутку. Кроме одного случая. О том человеке они говорили серьёзно. Однажды вечером Клариса зашла к Арделии. Лицо Старлинг было печальным. Поговорив какое-то время ни о чём, она призналась: сегодня Джон Бригем предложил ей встречаться. И получил отказ. Арделия была удивлена, но не предложением Бригема, а ответом на него Кларисы.
- Старлинг, ты сдурела? – без обиняков поинтересовалась Мэпп. – Джон отличный мужик, к тому же, он сохнет по тебе ещё с тех пор, как преподавал у нас огневую подготовку. Да я с самого выпускного гадала, когда же он решится позвать тебя на свидание.
- Надеюсь, ты сможешь это пережить, Арделия, - грустно усмехнулась Старлинг.
- Подруга, я серьёзно! Зачем ты дала ему от ворот поворот? Конечно, трудно от дружеских отношений переходить к чему-то большему, - с видом знатока изрекла Мэпп, - но в вашем случае это того стоит. Вы с Джоном так подходите другу другу... оба сильные, честные, смелые... Или тебя смущает, что Бригем немного старше? Но, поверь, это всё ерунда для такого мужчины, как он, так что...
Клариса слушала с печальной улыбкой. А потом покачала головой.
- Нет, Арделия. Я уже решила. И сомнений у меня нет. Может, и жестоко, но хотя бы честно. Знаешь, не смогу я так... думать, что могло бы быть...
Последняя фраза несказанно удивила Мэпп. И пронзила мозг секундной догадкой.
- Эй, Клариса, ты чего? Случайно... не влюблена в кого-то другого?..
Старлинг молчала, теребя пальцами край скатерти.
- О Боже! – воскликнула Мэпп. – Не пугай меня! Надеюсь, это не Крофорд!
Услышав такие слова, Клариса от души рассмеялась; печаль мигом сошла с её лица.
- Фу, Арделия! Я всегда подозревала, что ты извращенка, – простонала она сквозь смех. Теперь обе подруги покатились со смеху, и странный разговор забылся. Но теперь снова всплыл в памяти Мэпп, становясь сюжетом её сна. Она видела всё очень ярко – кухню в их бывшем доме, лицо Старлинг в электрическом свете, слышала её слова... А вот другое воспоминание – та же самая кухня на половине дома Арделии, только свет на этот раз дневной. Они с Кларисой готовят курицу... ждут кого-то в гости... кого? Кажется, Уолтера. Да, точно. Именно тогда начались их отношения... за несколько месяцев до исчезновения Кларисы. В тот день был выходной у них обеих, так что Мэпп занялась готовкой, а подругу заставила разделывать курицу. Тогда она рассказала ей то, что узнала от Уолтера: кто-то тайно просматривает письма Старлинг прямо на почте. С тёмных делишек Бюро разговор незаметно перешёл на Ганнибала Лектера. Клариса призналась, что не боится за себя, да и вообще никогда не испытывала страха перед безумным психиатром. А потом сказала нечто, встревожившее Мэпп не на шутку.
- Иногда мне кажется, если бы его всё-таки загнали в угол, я всё бы сделала, чтоб за него вступиться.
- Не смей даже произносить такое!

Два воспоминания, словно насквозь промокшие бумажки, склеились вместе. Чернила размылись, и слова приобрели новый смысл, которого прежде никто не замечал.
Это правда. Тот, о ком Старлинг не забывала на протяжении семи лет. Тот, из-за кого не смогла начать отношения ни с Бригемом, ни с кем-то ещё. И тот, с кем она убежала в итоге. Именно убежала – по своей собственной воле. Лектер. Она с ним, потому что сама захотела.
Какое-то время Арделии чудилось, что она проснулась. Но потом темнота и тишина окутали её и погрузили в сон – на этот раз глубокий и без сновидений.

Когда Клариса вышла из ванной, доктор Лектер уже лежал на кровати с номером литературного журнала «Сур». Судя по аккуратной целлофановой обложке, экземпляр тот явно был редким (возможно, тех лет, когда к выпуску журнала прикладывала руку сама Виктория Окампо) и столь же явно – утащенным новоиспечённым куратором из архивов Аргентинской национальной библиотеки. В другой раз Клариса обязательно поиронизировала бы на сей счёт, но сейчас было не то настроение. Свернувшись калачиком, она легла рядом с доктором Лектером. Тот отложил журнал и посмотрел на неё.
- Спит?
Клариса кивнула.
- Должна проспать до утра. Я добавила успокоительное в чай.
- Значит, она тебя уже видела?
- Нет. В комнате было темно, и Арделия ещё не до конца пришла в себя. Полагаю, она не поняла, где находится.
- Но завтра поймёт.
Клариса молчала, и доктор Лектер продолжил тем же тоном:
- В сумке, которую пытался украсть парень, лежал автоматический пистолет. Держу пари, мисс Мэпп с трудом удерживалась, чтобы не применить его ко мне.
- Хоть у кого-то хватает выдержки, - заметила Старлинг, - я вот не уверена, что перерезание горла грабителю было такой уж хорошей идеей. Когда-то, помню, мы с тобой планировали не привлекать к себе внимание властей.
- И это ты говоришь мне, Клариса, разместив в гостевой спальне агента ФБР, - с притворным возмущением произнёс доктор Лектер.
Но Старлинг не улыбнулась. Тяжело вздохнув, она села на кровати. Взгляд её был устремлён на противоположную стену, куда падала причудливая тень от прикроватной лампы.
- Ганнибал, зачем ты всё это делаешь?
- Делаю что?
- Обязательно всегда отвечать вопросом на вопрос?
- Нет.
- Тогда скажи.
- Ты хочешь узнать, к чему я тебя подвожу?
- Да, и желательно поконкретнее. Без твоих психиатрических штучек.
Едва заметная улыбка тронула его губы.
- В таком случае, мне придётся всё же задать тебе вопрос. Разрешаешь?
- Валяй.
- Клариса, ну что за лексикон. Сколько времени уже...
- Любимый, не испытывай моё терпение.
- Хорошо. Скажи мне, Клариса, как долго ещё ты собираешься прятаться от очевидной необходимости разговора с Арделией?
Какое-то время ему пришлось ждать её ответа.
- Видимо... всегда, - наконец проговорила Старлинг. – Знаешь, я ведь и сама размышляла, почему не могу просто и открыто с ней поговорить. Ты думаешь, я боюсь?
- Нет, - сказал доктор Лектер.
- А вот и зря, - усмехнулась Клариса, - потому что всё так. Я трясусь от страха при мысли о том, как она будет на меня смотреть, что говорить, какими словами называть... А знаешь, почему? Потому что всё, что она скажет – правда. И не надо смотреть на меня так. Ты прекрасно знаешь, что я ни о чём не жалею. Однако если взглянуть на вещи объективно, факт остаётся фактом: из меня вышел неверный уставу агент и, что намного хуже, отвратительный друг. Я сама это знаю, но услышать из уст Арделии, да ещё с её фирменной иронией...
Доктор Лектер покачал головой.
- Клариса, тебе осталось думать совсем немного, и ты придёшь к ответу. Не думаю, что с моей стороны будет разумным – повторять тебе прописные истины. Кстати, об истине. Кто-то уже доказал её абсолютное существование? Быть может, я сейчас лежу в постели с величайшим из философов, м-м-м?..
- Очень смешно, - фыркнула Клариса. – Значит, ты пытаешься мне намекнуть на относительность любого суждения? И что, таким образом, у каждого своя правда?..
- ...но не у каждого хватает духу встать на её защиту, - сказал доктор Лектер.
Клариса молчала, поражённая неожиданным осознанием. «Он прав; так и есть. Мэпп пришла ко мне, даже не думая, каков будет результат. А я боюсь сделать то же самое. Сделать то, что надо было ещё четыре года назад».
- Ганнибал?
- Да, Клариса?
- Почему ты говоришь всё это сейчас? А когда мы покидали Штаты, даже не шло речи о том, чтобы попрощаться с Арделией, или хотя бы просто дать о себе знать.
- Видимо, ты сама не хотела.
- Видимо?
- Клариса... – он замялся.
Старлинг до этого лишь изредка бросала взгляды в сторону доктора. Но теперь повернулась и пристально посмотрела на него.
- Ганнибал Лектер, я хочу знать, почему.
- По той же причине, что и ты.
Глаза Кларисы расширились.
- Хочешь сказать... ты...
- Да.
- Не может быть, - выдохнула Старлинг, - ты не дал мне увидеться с Арделией, потому что боялся, я от тебя сбегу!..
- Ш-ш-ш, Клариса... – сказал доктор Лектер, придвигаясь ближе и притягивая её к себе. - Не надо так громко разрушать остатки моей былой репутации.
- Никуда не денется твоя репутация, - усмехнулась Старлинг, крепче прижавшись к его груди. – И знаешь что... Твоё чистосердечное признание мне здорово помогло, гораздо лучше, чем рассуждения об относительности...
- Неужели?
- Да... И ещё я думаю, тебя надо за это хорошенько поблагодарить... – последние слова она уже прошептала ему на ухо, одновременно выключая свет.

Мэпп открыла глаза и увидела полоску солнечного света, пробивавшуюся под шторой. В комнате было прохладно (где-то работал кондиционер) и полутемно. Голова уже не кружилась, не тошнило. В целом Арделия чувствовала себя даже неплохо, если не считать ноющей боли в затылке. Дотронувшись рукой, ощутила на голове повязку. Странно, как она раньше её не почувствовала. Мэпп села на постели и огляделась вокруг. Комната, где она очнулась, хранила в себе неуловимое ощущение свежести. Бледно-голубые обои, стены украшены пейзажами в рамках, на низком комоде – ваза с живыми цветами... С этого самого момента до неё начало доходить, куда она попала. И пришёл страх. Быстро соскочив с постели и с трудом удержавшись на ногах, Арделия огляделась. На ней была незнакомая футболка, узковатая, размером меньше, чем она привыкла носить. «На Старлинг эта штука должна смотреться балахоном...» Лихорадочный взгляд по комнате – вот оно! В углу стоит кресло, на нём одежда Арделии, в которой та была вчера вечером. Джинсы небрежно перекинуты через спинку. «Как будто ничего не изменилось...» - подумала Арделия, переодеваясь. И ей стало тоскливо, потому что это была неправда. Потому что дёрнув за ручку двери, она обнаружила себя запертой в комнате.
Хотелось пить. Вернувшись обратно к кровати, Мэпп обнаружила на тумбочке небольшой стеклянный графин с водой и стакан. А что если вода отравленная? Да уж, конечно. Допивая второй стакан, она услышала, как у неё за спиной открывается дверь. Медленно обернулась, уже зная, кого там увидит.
Старлинг, прикрыв дверь ногой, прошла дальше и поставила на комод поднос – тарелка с яичницей (помидоры, бекон, тёртый сыр), вилка и нож, завёрнутые в льняную салфетку, апельсиновый сок в высоком стакане, а также упаковка обезболивающего. Потом обернулась, засовывая руки в карманы своих домашних брюк.
- Привет, Арделия.
Прозвучало это буднично, даже чересчур. Как будто не было четырёх лет между этим утром и последним нормальным разговором. Однако у Мэпп сейчас не хватало сил для злости, и ответ прозвучал, скорее, устало:
- Привет, Клариса.
- Вот, - сказала та, указывая взглядом на поднос, - поешь, пока не остыло. Готовить я так и не научилась, так что, если попадётся скорлупа, не обижайся.
Старлинг подошла к окну и открыла шторы; в комнате сразу стало светло. Потом она села в кресло, а Мэпп, которая была слишком голодна, чтобы скандалить, устроилась с подносом на кровати, скрестив ноги по-турецки. Какое-то время стояла полная тишина. Покончив с едой, Мэпп потянулась за лекарством.
- Только не пей больше двух за раз, - подала голос Старлинг.
Мэпп молча проглотила таблетки, запив их соком, а потом спросила:
- Ну и как называется эта долбаная игра теперь? «Упс, я внезапно всё вспомнила»?
- Ты имеешь полное право злиться, - сказала Клариса спокойным голосом.
- Ещё как имею, чёрт возьми.
- Но я надеюсь, мы сможем обо всём поговорить. Как раньше.
- «Раньше» – это до того как ты решила стать миссис Лектер? – глаза Арделии сузились, и на лице появилась незнакомая Кларисе недоверчиво-насмешливая гримаса.
- Да, - сказала Старлинг. – Я хочу рассказать тебе о своих чувствах, и чтобы ты рассказала мне о своих. Как раньше.
- Ну, тогда начинай. Надеюсь, твой муженёк не против раскрытия страшных тайн?
- Его нет дома, если тебя это беспокоит, - сказала Клариса. А затем добавила тем же спокойным твёрдым голосом: - И попрошу тебя запомнить хорошо одну вещь: Ганнибал Лектер – это человек, которого я люблю. Так что саркастические высказывания в его адрес мне крайне неприятны. Особенно с твоей стороны.
Поражённая не только её словами, но и выражением лица, Арделия молчала.
- С чего же начать? – вздохнула Старлинг. – Наверное, с того момента, как я стала считаться «пропавшей без вести», читай: «убитой». Подумав, мы с доктором Лектером сочли этот вариант удачным: все спецслужбы будут искать одинокого путешественника, и едва ли кому-то придёт в голову проверять супружеские пары. Идеальное прикрытие, но только в том случае, если никто, ни один человек на свете, не будет догадываться, что Клариса Старлинг жива и здорова. Поэтому... прости меня, Арделия, что не давала о себе знать целых два года. Но так было нужно. Чтобы все поверили в мою смерть, включая тебя.
- Да уж, Старлинг, ты хорошо постаралась... я ночами не спала, прислушиваясь к каждому шороху, в глупой надежде, что однажды ты вернёшься. Но день проходил за днём, а тебя не было. И грёбаное Бюро ничегошеньки не делало, и я уже собиралась свалить из него, но в последний момент решила остаться, чтобы не терять последнюю нить, а потом Крофорд умер – ты хоть знаешь об этом? – и я подумала, что это всё, ничего уже не будет, а потом пришла та записка от тебя, с кольцом...
Арделия остановилась, чтобы перевести дух, и посмотрела на свою правую руку.
- Я рада, что ты всё-таки носишь его, Мэпп, - сказала Клариса.
- Чёртово кольцо не способно заменить человека, Старлинг.
- Я и не думала так. Просто это изумруд из моего любимого ожерелья; мне хотелось, чтобы камень нас таким образом... связывал.
- Связывают дела, а не камни. И не записка из пяти фраз.
- Знаю, - сказала Клариса. И, помолчав, спросила: - Ты злишься?
- Чёрт его разберёт, - Мэпп вздохнула. – Наверное, нет. Чувствую себя так, будто меня в прачечной через стиральную машинку прокрутили.
- Неудивительно. Вчера ты по голове схлопотала, будь здоров. Радуйся, что череп целый.
- А что было-то? – спросила Арделия.
- Путеводитель для туристов читать надо, - проговорила Старлинг нарочито назидательным тоном, от которого Арделия едва не расхохоталась. – У нас тут полно мест, куда в вечернее время лучше не соваться, особенно в одиночку. Мэпп, ну ты меня поражаешь: как будто в Арлингтоне не жила.
- Жила и живу, будь он неладен, - проворчала та. – Просто забыла обо всём с вашими местными красотами.
«Вашими» – она сказала это слово неосознанно, но потом поняла, что так и есть. Старлинг теперь принадлежит этому месту, этому городу. Здесь её дом. Рядом с человеком... которого она выбрала.
- Клариса, - Мэпп поднялась на ноги.
- Арделия.
Встретившись на середине комнаты, они обнялись.
- Я не прошу... – начала Старлинг после продолжительного молчания, – не прошу всё забыть, потому что это невозможно. Я сама никогда тебя не забуду. Но простить и отпустить... давай попробуем?
Мэпп кивнула.
Разняв объятия, обе вытерли слёзы. Клариса взяла руки Арделии и внимательно на них посмотрела.
- Так, и чем же ты занималась четыре с лишним года, кроме моих поисков? Что-то не вижу ни малейшего намёка на изменения в личной жизни. Только не говори, что всё ещё не нашла «нормального», или как ты там это называешь?
- Нашла, - улыбнулась Мэпп. – И тебе его имя хорошо известно.
- Уолтер! – сразу догадалась Старлинг. - Я помню этого парня. И в чём проблема-то? Хватай и целуй взасос, так ведь ты мне всегда советовала? – засмеялась Клариса.
- Вернувшись домой, я исправлю эту ошибку, - пообещала Арделия.
Ей теперь было удивительно легко и спокойно со Старлинг. Шутить, говорить о чём угодно – и не чувствовать боли. Наверное, это оттого что она, наконец, поняла. Перед ней стоял совсем не тот человек, которого она знала в их прошлой жизни. Погоня за призраками окончена. Теперь можно отпустить. Уже по-настоящему.
А ещё Арделия подумала о другом. Теперь она точно знает, где была Клариса, когда доктор Лектер показывал кулинарный мастер-класс с мозгами Крендлера.
- Давай теперь поменяем твою повязку, - сказала Старлинг, доставая чистые бинты и баночку с мазью. – Не снимай её какое-то время, чтобы рана на голове зажила. Хорошо?

Они прощались во дворе, перед такси. Клариса подумала, что Арделия выглядит довольно забавно с платком на голове, надетым, чтобы не сдвинуть повязку. Через плечо перекинут ремень злополучной сумки, из-за которой на неё напали (внутри пистолет, документы, а ещё на всякий случай – обезболивающие таблетки, бинт, мазь). Мэпп, несмотря на последние события, выглядела расслабленной и успокоенной. Это порадовало Старлинг. В конце концов, может, их встреча к лучшему... для обеих. Она поймала себя на том, что хочет поместить этот момент во Дворец Памяти. Как один из очень важных.
Такси с Арделией двинулось по улице, постепенно набирая скорость. Она сидела на заднем сидении и, обернувшись, увидела в окно машины, как к дому подходит доктор Лектер. Встал рядом с Кларисой и взял её за руку. Такси ехало всё быстрее; их силуэты стали игрушечного размера – просто две фигурки в белом. Которые скоро совсем пропали из видимости. И ничего не осталось. Ни бесплодной борьбы, ни лихорадочных поисков, ни злости, ни отчаяния. Только карта миллиардов дорог, каждая из которых длиною в человеческую жизнь.
- Прощай, Арди.
- Прощай, Клариса.

Утро снова дало начало неизвестному дню. Самолёт из Буэнос-Айреса, преодолев путь между двумя Америками, приземлился в Вашингтоне, округ Колумбия. Зимний воздух был прохладен и терпок. Из телефонной кабинки в аэропорту Арделия позвонила Уолтеру, а потом села в одно из кресел зала ожидания. Он примчался через полчаса; если сегодня его смена на почте, то ему пришлось срочно отпроситься. Не отвечая на испуганные вопросы, Мэпп обняла его и долго-долго не отпускала, чувствуя себя при этом очень счастливой. Уолтер удивился и обрадовался этой вспышке эмоций. Такого с ней не было уже долго. Или нет. Вообще никогда.

Когда Арделия обнимала Уолтера в свете нового утра, на Буэнос-Айрес уже спускался летний вечер. В гостиной особняка, что рядом с французским посольством, были задёрнуты шторы и звучал клавесин. Руки доктора Лектера парили над клавишами, извлекая из них звуки старинной мелодии. Казалось, он полностью погружён – в музыку и в себя. Клариса сидела в кресле, недалеко от доктора, и читала при свете лампы.
Но даже в этих одиночных занятиях они были неотделимы друг от друга – не только потому, что занимали одну и ту же комнату.
Продолжая играть, доктор Лектер думал, что это «вторжение из прошлого» оказалось в итоге не так уж плохо. Появление Арделии вызвало множество споров между ним и Кларисой, но в конечном итоге только укрепило их духовную связь. Более того, позволило в полной мере оценить тот путь, который они прошли – сначала навстречу, а потом вместе. Всё, что они сделали, и как взаимно повлияли друг на друга.
- Клариса, - сказал он, не прерывая музыку, - ведь нет необходимости повторять то, что ты и так знаешь?
Она подняла глаза от книги и лукаво прищурилась.
- Ну... кое-что я бы не возражала услышать ещё разок. Ганнибал?..
- Я тебя люблю, - сказал он, не отрывая пальцев от клавиш.
- И я.
- Что ещё за «и я»? – переспросил он с ноткой недовольства в голосе.
Молчание в ответ. Клавесин умолк. Доктор Лектер обернулся и чуть заметно вздрогнул от неожиданности. Она стояла прямо у него за спиной.
- Предупреждаю, впредь не надо подкрадываться ко мне, бывший спецагент Старлинг, – сказал он, пряча улыбку.
Клариса тихонько засмеялась.
- Я тоже. Люблю тебя. Ганнибал.

25.05 – 01.06.2012

Примечания:

**Сильвина Окампо (исп. Silvina Ocampo, 28 июля 1903, Буэнос-Айрес — 14 декабря 1994, Буэнос-Айрес) — аргентинская поэтесса и писательница.
**Виктория Окампо (исп. Victoria Ocampo, 7 апреля 1890, Буэнос-Айрес — 27 января 1979, там же) — аргентинская писательница, общественный деятель и литературный организатор, издатель, влиятельный интеллектуал.
** Эва Перон (исп. María Eva Duarte de Perоn), также известна под именем Эвита (Evita); 7 мая 1919, Лос-Тольдос — 26 июля 1952, Буэнос-Айрес) — первая леди Аргентины, вторая жена президента-диктатора Хуана Перона.

@темы: love, sweet

---

[Fabiana Walles]

Настоящее (часть 1)
Автор – Fabiana Walles
Персонажи — Арделия Мэпп, Клариса Старлинг, Ганнибал Лектер
Время – после книги "Ганнибал"
Канон – да
Жанр - розовые сопли с претензией на психологичность)) присутствует несколько шуток из серии "чёрный юмор" - надеюсь, смешных))
Размер – средний

читать

Посвящается моему любимому человеку.
Благодаря тебе я поняла, что такая любовь существует не только в книгах.

Арделия Мэпп вытащила сигарету из только что купленной пачки и щёлкнула зажигалкой, приобретённой в том же киоске на углу какого-то дома. Затянулась – и сразу начала кашлять. В своей жизни она курила два или три раза, считая это занятие привилегией слабаков. «Гораздо полезнее для нервов – выпить чаю», - всегда говорила она. Но сейчас не было возможности приготовить фирменный бабушкин напиток, а нервная система требовала хоть какой-то разгрузки. Арделия чувствовала, что скоро сорвётся, а тогда – кто знает, что она может натворить? После второй затяжки процесс пошёл чуть легче, и мысли немного прояснились. Мэпп уже понимала, что стоит, прислонившись к обшарпанной стене дома, над крышами ярко светит солнце, вокруг ходят какие-то люди, они одеты в лёгкую одежду и очень загорелы, слышится испанская (кажется?) речь, где-то неподалёку из открытого окна играет зажигательная танцевальная мелодия, слева от Арделии женщина в широкой соломенной шляпе продаёт огромные спелые помидоры... Должно быть, это не самый престижный квартал города... когда она здесь оказалась? Мэпп помнила, как быстрым шагом шла по улице, затем свернула в какой-то парк... помнила, как слёзы застилали ей глаза, и она почти не разбирала дороги. Но это всё было после. После...
Она выронила недокуренную сигарету на тротуар, потом с досадой и злостью растёрла её ногой. Всё. Дело сделано. Теперь только отыскать дорогу в аэропорт, купить билет до Вашингтона и лететь домой. Дело сделано... Она увидела Старлинг. Именно этого хотелось, разве нет?

Шёл пятый год со времени исчезновения Кларисы. А этот засранец Барни всё знал ещё раньше, но не удосужился сразу прийти и рассказать. Про то, что видел Старлинг. В Буэнос-Айресе. Не одну... Арделия всё ещё слышала в своей голове голос Барни. Его слова:
- Только не вздумай. Слышишь? Не вздумай ехать туда. Даже если отыщешь её... на самом деле ты ничего не найдёшь.
Барни, бывший санитар из Балтиморской лечебницы для невменяемых преступников.
У Мэпп защипало глаза, и она яростно потёрла их тыльной стороной ладони.
Пробыв в городе всего три дня, она сумела поймать удачу за хвост – если можно так выразиться в данном случае. Наконец-то, спустя четыре с лишним года, Мэпп увидела свою подругу. Официально – «пропавшую без вести» (согласно рапорту ФБР). Неофициально – «ставшую очередной жертвой серийного убийцы Ганнибала-Каннибала Лектера» (согласно версии жёлтой прессы). А в действительности – живущую припеваючи вместе с этим самым убийцей. Которого она должна была арестовать и передать в руки правосудия.
Долг... Когда-то это слово для неё значило очень много. Для Кларисы Старлинг, которую Арделия знала.
Она встретила их ранним вечером, около шести часов. Мэпп совершала свою вошедшую в привычку прогулку по центру аргентинской столицы, во время которой внимательно вглядывалась в лица проходящих женщин. И вот, на третий вечер, она увидела. Какое-то мимолётное знакомое движение, может, поворот головы – и она узнала её. Мгновенно. И уже не было сомнений, а особая примета только ещё раз подтвердила. Родинка на щеке. В действительности – въевшийся в кожу кусочек пороха от выстрела, закончившего жизнь и деяния серийного убийцы Буффало Билла. След из тех времён, когда Старлинг была ещё Старлинг. Почему в своей «новой жизни» она не убрала это напоминание? Арделия не знала ответа.
Сквозь обвитую плющом деревянную изгородь, окружавшую веранду ресторана, Мэпп ясно видела их обоих. Она не боялась быть замеченной. Учуянной. Ей было просто всё равно. Она была на грани того, чтобы подойти к ним прямо сейчас – разрешить свои сомнения и ответить разом на все вопросы. «Даже если отыщешь её... на самом деле ты ничего не найдёшь». Они сидели за столиком, пили вино и разговаривали. До Арделии долетали обрывки слов, смех... Старлинг смеялась теперь как-то совсем иначе. Сложно объяснить, в чём. На ней было платье пастельно-жёлтого цвета, на бретельках; очень ей к лицу. Лектер (а Мэпп была абсолютно уверена, что это он), одетый в светлый костюм и шляпу, сидел напротив Кларисы. В какой-то момент он чуть наклонился вперёд, и, продолжая что-то говорить, взял её руки в свои. На мгновение Мэпп охватило жгучее желание схватить спрятанный в сумке пистолет, подбежать и выстрелить... выстрелить ему прямо в лицо. В его переделанное, изменённое, призванное скрыть правду лицо. Мэпп не знала, что заставило её остаться на месте. Точно не страх и даже не инстинкт самосохранения. Быть может, улыбка Старлинг. Она смотрела на него. И улыбалась ему.
Можно было поставить на этом точку. Ближайшим рейсом возвращаться в Штаты. Попытаться забыть. Или, может, наоборот. Всегда помнить. Помнить, что Кларисы Старлинг больше нет. Но Арделия решила идти до конца. Ей нужно было знать точно.
К счастью, домой они шли пешком. Она проследила за ними и узнала, где они живут. Вряд ли пара что-то заподозрила. Та случайная встреча с Барни была слишком давно; если они до сих пор никуда не уехали отсюда, значит, не опасаются «гостей». На следующее утро Мэпп заняла наблюдательный пункт, с которого хорошо просматривались ворота их дома. Она понимала, что единственный шанс поговорить с Кларисой – это момент, когда та будет одна. Даже если потребуется ждать целую вечность.
Мэпп практически не спала с тех пор как приехала в Буэнос-Айрес. Да что там – она не могла толком спать все прошедшие четыре года. Даже когда получила по почте кольцо с гравировкой и ту записку.
«Дорогая Арделия, у меня всё хорошо и даже более того. Не ищи меня. Я тебя люблю. Прости, что напугала. Записку сожги. Старлинг».
Кольцо и сейчас было на руке Мэпп. Она сняла его, чтобы в сотый раз увидеть инициалы, выгравированные на внутренней стороне: «АМ–КС». В голове всплыли чьи-то слова. Такие знакомые. Безусловно, правильные и справедливые. Но, увы, пролетающие мимо. «Ты не будешь жить по-настоящему, продолжая свою погоню за призраками». Кто же это сказал? Барни, философ доморощенный? Как жаль, что она не пристрелила его до сих пор, чтобы не совался в её дела с дурацкими советами. Нет. Не Барни. Это были слова Уолтера. Немного напрячь память – и Арделия смогла увидеть всю картинку. Когда он сказал это? В день её переезда на новую квартиру. Вокруг стояло много нераспакованных коробок, а они сидели на диване в гостиной. Это было уже после записки Старлинг. Уолтер был единственным, кто прочёл её, перед тем как листок сгорел в пламени свечки. Он был единственным, кто знал столько же, сколько и Арделия. И он настоял на переезде. Предыдущие два года Мэпп не хотела отказываться от дома, ожидая, что Старлинг вот-вот вернётся. И что ей понадобятся все её вещи. Но этого не случилось.
«Когда ты начнёшь жить, Арди?» - спросил Уолтер. Этот вопрос поставил её в тупик. Ей казалось, она и так живёт. Ведь что-то же всё время происходит. Пролетают дни. Она ходит на работу, видится с Уолтером. И да... ищет Старлинг. Неужели эти поиски стали смыслом её жизни? «Мне трудно оставаться так, – сказал Уолтер. – Иногда кажется, что меня нет. А, может, тебя тоже нет в твоей собственной жизни? Пойми одну важную вещь: ты не будешь жить по-настоящему, продолжая свою погоню за призраками».
Тогда Арделия этого не заметила, а сейчас вдруг осознала – в голосе Уолтера звучала усталость. Неужели он пытался сказать, что хочет порвать с ней? Наверное, нет. Ведь они всё ещё вместе. Уже почти пять лет. И она до сих пор не согласилась переехать к нему.
Раздался звук открывающихся ворот, и Арделия, вынырнув из собственных мыслей, увидела отъезжающую машину. За рулём Лектер. Он один. Неужели ей так повезло с первой попытки? Даже не верилось. Сердце забилось чаще; Арделия оглянулась на всякий случай по сторонам, сняла закрывавшие лицо тёмные очки и быстрым шагом направилась к дому. На воротах видеофон. Нажав кнопку вызова, Мэпп поймала себя на том, что автоматически скрестила пальцы. Только бы получилось. Только бы удалось.
Вот чёрт. На звонок ответила какая-то женщина, ни слова не понимающая по-английски. А её испанский не понимала сама Мэпп.
- Хозяйка, - повторила она, - La dueña. Мне нужно поговорить с хозяйкой дома.
Женщина отошла, и Арделия уже начала всё проклинать, когда вдруг услышала в отдалении голос Кларисы. Она говорила по-испански – видимо, со служанкой. А потом сама подошла к видеофону. Арделия увидела на экранчике её лицо. Знакомые черты, но отчего-то Старлинг показалось ей совсем чужой. И в глазах при виде Арделии не мелькнуло ни малейшего признака узнавания.
- Я могу Вам помочь? – вежливо осведомилась она.
Мэпп слегка оторопела.
- Э-э-э... надеюсь, да. Можно мне войти?
Старлинг обдумывала эту просьбу, внимательно глядя на собеседницу.
- Вы в этом уверены? – наконец спросила она.
- Да.
«Да, чёрт возьми!»
- Мне очень нужна Ваша помощь, - добавила Арделия.
- Хорошо, заходите, - Клариса нажала какую-то кнопку, и калитка на воротах медленно открылась.
Мэпп ожидала, что её подруга станет собой в разговоре с глазу на глаз, однако ничего подобного не произошло. Даже оставшись в гостиной вдвоём с Арделией, та сохраняла прежний равнодушно-вежливый тон и бесстрастное выражение лица.
- Итак, Вам нужна моя помощь. Надеюсь только, что Вы не из какой-нибудь религиозной секты, иначе я мигом выставлю Вас за дверь.
- Я ищу свою подругу, - сказала Арделия.
Хозяйка дома молчала, ожидая продолжения. И, чувствуя себя полной дурой, Мэпп добавила:
- Её зовут Клариса Старлинг.
- Хм, - сказала Клариса. – Честно говоря, не припомню, чтобы я где-то раньше слышала это имя. Всё это немного необычно. А почему Вы считаете, что я могу Вам помочь?
- Я думаю, Вы и есть та, кого я ищу, - тихо произнесла Арделия. И вздрогнула, как от удара, когда Клариса расхохоталась.
- Извините меня, - произнесла она через несколько секунд, - по Вашему лицу я вижу, что Вы говорите всерьёз. Скажите, ведь Вы не местная?
- Да. Я приехала из Вашингтона.
- Соединённые штаты? – удивлённо произнесла Старлинг. – Вот уж, действительно, далеко. Скажите, а почему Вы решили, что я – именно та, кто Вам нужна?
- Потому что один общий знакомый видел мою пропавшую подругу, - ответила Арделия. И, понимая, что терять уже нечего, прибавила: - Здесь, в Буэнос-Айресе. Знакомого зовут Барни...
Хозяйка дома пожала плечами.
- Ваши слова для меня действительно звучат очень странно, потому как я не знаю, о чём Вы говорите, и впервые Вас вижу...
Мэпп молчала, уставившись в пол. На полу лежал красивый (и наверняка недешёвый) ковёр, цвет которого гармонировал с обивкой дивана и кресел. Вообще вся комната была очень уютной и стильной, какой-то аристократически стильной. Мебель, ковры, цветы в изящных вазах, картины на стенах... Мэпп была не против этого, но жить в таком доме, пожалуй, не стала бы. Её привлекало что-нибудь попроще; и она всегда думала, что Старлинг придерживается того же мнения. Видимо, нет.
- У Вас красивый дом, - сказала Арделия.
- Спасибо, – Клариса улыбнулась. – Красивые вещи придают жизни приятный оттенок, однако они ничто, если в сердце пусто.
В тот момент Арделия была готова поверить, что перед ней действительно не Клариса Старлинг, а мистическим образом созданный двойник. Никогда прежде Мэпп не слышала от неё подобных слов; да дело было не только в словах. Арделия ловила себя на том, что не может оторвать от Кларисы взгляда. Оттенок её волос теперь был светлее, и это придавало чертам лица особую мягкость и женственность. Простые домашние брюки и лёгкая кофточка смотрелись на ней очень элегантно. Клариса изменилась... определённо изменилась. Где-то в подсознании вертелось сравнение с цветком, чей бутон распускается под лучами тёплого весеннего солнца. И цвет лепестков изнутри оказывается не таким, как снаружи. Это открытие поразило Арделию. Она привыкла воспринимать Кларису как вечного борца, все годы их знакомства воевавшего – со злом во всех его формах, с системой, с несправедливостью. Но Арделии почему-то никогда не приходило в голову задаться простым вопросом – а была ли подруга счастлива?
- И уверяю, я вовсе не та, кем Вы меня считаете, - в унисон этим мыслям прозвучал голос Кларисы. - Вероятно, Вы ошиблись. Взгляните сюда, - очнувшись от захвативших её размышлений, Арделия поняла, что именно собеседница протягивает ей. Аргентинский паспорт.
- Если Вы ещё в чём-то сомневаетесь, - благожелательно, без тени иронии, улыбнулась хозяйка дома («Улыбка для незнакомцев», - мелькнуло в голове у Мэпп) - пожалуйста, рассмотрите этот официальный документ и убедитесь, что меня зовут совсем не так, как Вашу подругу.
Она держала паспорт в левой руке. Скользнув взглядом по фотографии и вымышленному имени, Арделия задержалась на её безымянном пальце. Обручальное кольцо...
- Теперь видите? – спросила Клариса, убирая паспорт. – Жаль, Вы не застали дома моего мужа; он также подтвердил бы Вам, что я – это я.
Мэпп слабо кивнула, чувствуя в горле комок. Можно было ещё как-то сопротивляться, можно было достать из бумажника фотографию Старлинг пятилетней давности, можно было, наконец, снять с пальца то кольцо с гравировкой, процитировать записку и попросить объяснений; попытаться что-то доказать, пробить эту броню равнодушия и забвения... Но у Мэпп не осталось сил.
- Извините за беспокойство, - сказала она. – Я пойду.
- Это Вы меня извините, что не смогла помочь, - вежливо улыбнулась хозяйка, провожая Арделию к выходу. – Надеюсь, Вам всё же удастся найти подругу.
Они были уже у дверей. Мэпп чувствовала, как стремительно покидает её присутствие духа. Она снова вспомнила об Уолтере, его словах про погоню за призраками. И Барни... «Даже если отыщешь её... на самом деле ты ничего не найдёшь». Так и есть. Ты был прав, Барни, говнюк чёртов.
И вот Арделия стоит на крыльце, готовясь уйти. Снова вежливо-отстранённая улыбка хозяйки дома. Прощальная на этот раз. Сейчас всё будет кончено. Навсегда. Закроются двери дома, закроется дверь в этот чужой мир. Мир человека, который больше её не помнит. Призраки, утраченные воспоминания, закрытые двери и не услышанные слова. Как счастливо, должно быть, жить в забвении.
- Уж лучше б ты меня убила, Старлинг, - тихо произнесла Арделия и быстрым шагом направилась к воротам. Она ни разу не оглянулась. Автоматическая калитка открылась, и Мэпп, не сбавляя скорости, зашагала по улице. Всё дальше и дальше, не помня себя.

- Не помнить... – задумчиво пробормотала Мэпп, вынимая из пачки вторую сигарету. Она медленно пошла вдоль по улице, перебирая в памяти детали разговора с Кларисой. Вот было бы действительно здорово – забыть всё, как она. Что же Лектер с ней сделал за эти четыре с лишним года? Наверняка подверг какой-нибудь экспериментальной технике гипноза, ведь он же чёртов сумасшедший психиатр. И теперь Старлинг живёт с ним в этом долбаном музее, пребывая в полной уверенности, что он – её муженёк, а она – его любимая жёнушка. Мэпп снова закашлялась, затянувшись дымом слишком сильно, и с облегчением подумала, что не зря сегодня не стала завтракать. Иначе съеденная пища сейчас непременно запросилась бы обратно.
«Старлинг... никогда...» При мысли об этом – снова слёзы на глазах. Согласно данным ФБР, Ганнибал Лектер совершил около пятнадцати убийств. Но несмотря на них, и даже на то, скольких человек этот монстр мог убить в будущем, самым гнусным его преступлением останется совсем другое. То, про которое знала только Арделия.
Он сделал самое худшее из того, что мог. Забрал Кларису Старлинг у этого мира. Забрал одного из немногих по-настоящему честных и сильных духом людей. Просто уничтожил её как личность, лишив возможности выбора и шанса когда-нибудь вернуться. А она могла бы ещё показать им всем... Арделия сама толком не представляла, что означает это «показать», но думала – стоит Старлинг вернуться, и всё будет как надо. А он – этот высокомерный, жестокий, циничный убийца – не дал ей такой возможности. «Доктора Лектера очень развлекают истории о разрушенных стихийными бедствиями церквях и погибших в них людях», - сказала однажды Клариса. Та, другая. Которая была прежде... При мысли об этом Арделии стало тяжелее идти, но усилием воли она заставила себя припомнить остальные слова подруги: «Точно так же ему нравится смотреть, как погибает чья-то вера».
Это он и сделал.

Закидывая окурок в урну, Мэпп невольно взглянула на своё кольцо – то самое, подарок Кларисы. И ярость, кипевшая внутри, начала понемногу остывать, сменяясь трезвой рассудительностью. Старлинг прислала ей это. Через два года после своего исчезновения. И записка – там был определённо её почерк. Уж кто-кто, а Мэпп его хорошо знала. Но вдруг записка всё же подделка, а идея послать весточку Арделии – всего лишь одна из больных причуд Лектера?
А что если нет? Выходит, два года назад Старлинг была ещё в своём уме и всё помнила. Тогда почему же она, чёрт возьми, от него не сбежала? Этого Арделия не понимала. Может, Клариса боялась вернуться? Боялась, что ей опять предъявят какие-нибудь абсурдные обвинения? Но ведь Крендлер... Да. Крендлер. Перед глазами Арделии всплыли строчки отчёта о вскрытии тела Пола Крендлера, из всех начальников особенно насолившего Старлинг. Череп распилен на верхнюю и нижнюю половины, головной мозг отсутствует на шестьдесят пять процентов. «Крендлер, конечно, тот ещё придурок, - Арделия мрачно усмехнулась про себя, - но едва ли дела в его голове обстояли так с самого начала». Чёрный юмор вкупе с двумя выкуренными сигаретами вернул некоторое подобие спокойствия. Но тут же Арделии снова стало страшно. Мозги. Для чего извлекать из черепа человека мозги? Ответ очевиден, если ты каннибал. Арделия закусила губу; вокруг неё городские кварталы жили своей обычной утренней жизнью, люди и машины двигались туда-сюда, солнце поднималось всё выше в небе, и воздух становился всё жарче. Буэнос-Айрес представлялся Мэпп довольно странным местом: ведь в отличие от северного полушария, где уже наступила зима, здесь, наоборот, воцарилось жаркое лето. Лето в декабре. Разные полушария. Прямо как в головном мозге.
Чёрт.
Чёрт!..
«Чёрт тебя побери, Старлинг, где ты была, когда он сервировал поджаренные мозги Крендлера на фарфоровой тарелке?»
Нет, допускать предположения такого рода – настоящее кощунство. Издевательство над памятью о Кларисе и просто... не могло этого быть. Арделия вернулась в отель. Комната встретила её тишиной и прохладой. Пустотой... Умывшись, Мэпп задвинула шторы и легла на кровать. Протянула руку и поймала пустоту. Отчаянно хотелось позвонить Уолтеру (сколько у них там сейчас, не очень поздно?), да только не представляла, что ему сказать. Она ничего не знала. Ничего не хотела. Разве что – убить Ганнибала Лектера, главный источник зла в её жизни. И в жизни Старлинг. Но добраться до этого зла и выжить – нереально. Как и вернуть Кларису. Невозможно... нельзя... С этой мыслью Арделия уснула.

@темы: love, sweet

---

Стырено с почившего в архив сообщества про Доктора

[Fabiana Walles]

Уж больно смешно написано =)
Ляпы по "Красному Дракону":
archive.diary.ru/~Hannibal/?comments&postid=856...
Ляпы по "Ганнибалу"
archive.diary.ru/~Hannibal/?comments&postid=830...

@темы: fun

---

[Fabiana Walles]

Интересное и остроумное размышление о наших любимых персонажах, от автора по имени  Линия дыхания

Ну, что сказать… начнем с того, что «Ганнибал» мне понравился больше – не понимаю, почему именно «ягнят» считают лучшим фильмом. В них хороши только беседы Лектера с Клариссой, но они почти полностью цитируются и в следующей части, а вся эта погоня за маньяком как-то не вдохновила. «Ганнибал» более динамичный, хотя и более кровавый (чего стоит хотя бы сцена с мозгами), но и Лектеру там уделяется больше внимания, а это не может не радовать.
Кларисса же несколько разочаровала. Уже к концу «ягнят» я стала крутить пальцем у виска и говорить «ну и дура». Нет, ну, честное слово – какой нормальный человек, распознав в собеседники серийного убийцу, полезет искать его по всему дому, даже не додумавшись вызвать подмогу? Профессионально, ничего не скажешь. Главное, инстинкт самосохранения аж и прет.
Но в «Ганнибале» сия дамочка меня шокировала окончательно. Началось все со свиней – ну не гениально ли это, спасать людоеда от хищных свиней, рискуя жизнью, и при этом пытаться соблюдать правила техники безопасности, не давая ему колюще-режущих предметов? Дальше-больше. Не очнувшись толком от морфия, Кларисса показывает себя с точки зрения не просто дуры, а дуры с гипертрофированным чувством долга, которая тут же бежит к телефону и старательно пытается найти какой-нибудь тяжелый или стреляющий предмет, хотя должна прекрасно понимать, что лично ей от Лектера ничего не грозит. Бесконечно терпеливый доктор сделал ей замечание один раз – тяжелую игрушку она положила на стол, после чего попеременно хваталась за нож, подсвечник, а под конец и вовсе решила исполнить свой гражданский долг путем приковывания Лектера к себе. Ну… гениальный человек! Какого лешего ей было выпендриваться, если Лектер ее спас и явно не собирался причинять никакого вреда? Неужели она его настолько боялась – раньше что-то незаметно было. Да и что бы она с ним сделала? Убила бы? Нет, раз уж дала себе труд спасать его. Сдала бы полиции? Ну да, так он и сдался бы – разбежался бы и сдался. Вместо того чтобы тихо-мирно разойтись, если ее уж настолько не прельщает перспектива стать его дамой сердца, она начинает устраивать цирк с исполнением служебных обязанностей. Тьфу… раздражает просто.
Лектер, правда, в этом плане тоже хорош. Как там – «любовь зла», да? В остальных случаях я готова едва ли не безоговорочно признать его нормальным – пусть и несколько по-другому понимающим мораль. Но чтобы взрослый (читай: старый) циничный мужчина с богатым жизненным опытом воспылал какими-то чувствами к такой… не понимаю. В ней ведь вообще нет ничего такого – ни в характере, ни во внешности. Не похожа она на ангела, способного растопить каменное сердце – а обычно это так представляется. Пожалел ее? Да особо и не с чего – даже если не брать предысторию «Восхождения», до каннибализма Лектер вряд ли дошел от хорошей жизни, и трагическая история тяжелого детства вряд ли должна была его так растрогать… вот чего не поняла, так это этого.
Все остальное… ну, сильные фильмы. Как я уже сказала, мне «Ганнибал» понравился гораздо больше, но и в «Молчании» есть какая-то изюминка… Хопкинс, наверно.
Как-то путешествовала по лирушному сообществу Лектера, и наткнулась на фразу, передать которую можно приблизительно следующим образом – книжная концовка «Ганнибала» автору поста кажется еще более отвратительной, чем фильмовая.
Честно говоря, одна фраза меня удивила. Да, я уже поняла, что «Ганнибала» все больше ругают, хотя мне из всей тетралогии именно этот фильм понравился больше всего. Называют его излишни жестоким, хотя по мне так все весьма органично. Ругают за излишек «отвратительных», «тошнотворных» сцен. С этим можно даже согласиться, особенно если учесть, что «обзывают» так по большей части финальные сцены, которые в свое время впечатлили даже мою маму-медика. Но. Наделять такими эпитетами книжную концовку, говоря, что по мере отвратительности она переплюнула фильмовую? Не понимаю.
Лектером я однозначно восхищаюсь во всех фильмах и книгах. С Клариссой же ситуация другая. В книге и фильме «Молчание ягнят» она не особо отличается. Ее поведение несколько удивляет, но все это можно списать на молодость. Но насколько она интересна и вызывает уважение в книге «Ганнибале», настолько же она раздражает, если не бесит, в фильме, и именно измененная концовка очень влияет на ее восприятие.
Начну с момента спасения Лектера от свиней.
Что делает Клариса фильмовая? Спасает, боясь дать хоть какое-то оружие и заявляя о недвусмысленном намерении сдать в полицию. Почему она это делает? Потому что общепринятые моральные нормы не позволяют оставить человека – любого – на такую смерть, а чувство долга побуждает поспособствовать возвращению преступника в родные пенаты ФБР. Для нее Лектер не знакомый человек, достойный уважения, а преступник, «объект».
Что делает Клариса-кн? Она занимается спасением его и своей жизни без всяких разговоров, в том числе о дальнейшей перспективе. Почему? Хотя бы потому, что перед ней поставлены много более жесткие условия. «Нельзя убивать человека, который безумен настолько, что говорит правду», - меня очень впечатлила эта книжная цитата и, как мне кажется, она наиболее полно отражает отношение Кларисы к Лектеру на «ранних» стадиях повествования. До этого Клариса открыто признавалась, что собирается сохранить жизнь Лектеру, даже если для этого придется пойти против ФБР. Тут уже и не пахнет чувством долга. А пахнет симпатией. Спасая Лектера, Клариса прекрасно понимает, что дарит ему не только жизнь, но и свободу, и делает это сознательно.
Момент следующий. Пробуждение у Лектера. Вообще-то, в фильме выпустили большую часть проживания Старлинг у него, но этого я, так уж и быть, касаться не буду, хотя и стоит.
Что делает Клариса-ф? Не успев отойти от наркоза, она бежит к оружию и телефону, вызывая коллег. Почему? Опять таки чувство долга и полнейшее нежелание понимать, что ей лично ничего не угрожает.
Что делает Клариса-кн? Мирно просыпается, не менее мирно общается с Лектером, принимает лекарства и соблюдает постельный режим. Почему? Не исключается воздействие неких наркотических веществ, о чем позже говорится прямо. Но, Клариса знает и понимает, что ей ничего не грозит. Рядом с Лектером ей безопасно. И интересно, чему служат доказательством дальнейшие разговоры. Клариса ему доверяет.
Сцена следующая. Ужин.
У ужина фильмового и книжного заранее разная эмоциональная окраска, им предшествуют совершенно разные события. «Служебные» метания Кларисы-ф и мирное выздоровление Кларисы-кн. Думаю, читавшим книгу не стоит напоминать, что некую инъекцию (опять-таки наркотик?) Клариса-кн принимает совершенно добровольно. Поэтому поведение двух Кларис заранее будет различным.
Что делает Клариса-ф? Хватается за всевозможные острые и тяжелые предметы, стараясь сорвать мероприятие или хотя бы растянуть его до приезда уже вызванной полиции. Почему? Все оно, проклятое чувство гражданского долга. Вам не кажется, что если человек во всех своих поступках руководствуется одним и тем же мотивом, это говорит отнюдь не о широте восприятия и испытываемых человеком эмоций?
Что делает Клариса-кн? Мирно ужинает своим бывшим начальником, беседуя с Лектером. Почему? Думаю, понятно и так.
Теоретически, можно списать все на наркотик. И даже дальнейшие ее действия (предметное изучение закона энтропии) можно на него списать. Но поступки на протяжении последующих скольки-то там лет уже не спишешь.
Может, конечно, это лично мое видение и моя странность в понимании героев. Клариса из «Ганнибала»-фильма – твердолобая исполнительница с зашореным суженным мировоззрением. Клариса же из книги является рассудительной зрелой женщиной. Леший с ними, с чувствами к Лектеру – неоднозначными, но бесспорно имеющимися на протяжении всей книги. Просто эта Клариса не обладает гипертрофированным чувством долга и думает своей головой, а не коллективным разумом ФБР. Думаю, исходя из такого описания, становится понятно, почему у меня настолько разнится отношение к двум вариантам одной и той же героини. Книжный финал, впрочем, мне нравится не только из-за гораздо более достойного образа Кларисы, но и просто потому, что он кажется мне более логичным и красивым. Но это уже не суть важно.

@темы: "вы хотите поговорить об этом?", канон

---

I fell in love with a bad bad man....

[Fabiana Walles]

I fell in love with a bad bad man
Every since i met him
I've been sad sad sad
I'm a jailbird to your music
A criminal in your prayer
I watch you when you sleep
Even when you're not there

Rainbows wept color all over the streets
When you went away maybe one day we'll meet

Lipstick i'd wear for one million years
Just to stop your eyes from falling down to you

I fell in love with a bad bad man
Every since i met him
I've been sad sad sad
I'm a jailbird to your music
A criminal in your prayer
I watch you when you sleep
Even when you're not there

Rainbows wept color all over the streets
When you went away maybe one day we'll meet
One day we'll meet
One day we'll meet
One day
We'll meet

@музыка: CocoRosie Tekno Love Song

@темы: love

---

[Hannibal Lecter] Here the Story Begins

[Fabiana Walles]

@темы: video, violence

---

хватит треша)

[Fabiana Walles]

Отрывок (последняя глава) из фанфика про Уилла Грэма. Сюжет основан на фильм-версии «Красного дракона», более оптимистичной, где Уилл не стал алкоголиком и не потерял связи с семьёй. Сюжет такой – Уилл узнаёт о побеге Лектера, следит за продвижением дела Буффало Билла и (после долгих разборов полётов с женой Молли) решает вернуться в ФБР.


Плохие новости (Часть 7 — Всё с начала)
Оригинальное название - Bad News
Персонажи - Уилл Грэм, Джек Крофорд, Клариса Старлинг
Автор - MithLuin
Сайт - www.fanfiction.net

читать

Уилл успешно прошёл психологические тесты профпригодности. Джек не был глуп; понимал, что Грэм специально попросил независимого эксперта; и что знает он достаточно, чтобы справиться со всеми испытаниями. Крофорд взял со стола папку с личным делом Грэма, взвесил её на руке. Затем позвонил доктору Блуму.
— Грэм хочет вернуться и работать под моим началом.
— Держу пари, ещё как хочет. Ты позволишь ему это?
— Он прошёл профтесты. Едва ли у меня найдётся причина для отказа.
— Но ты же знаешь, ему не нравится убивать.
— Это правда. Но Лектеру он мозги вышибет без колебаний, чёрт возьми. Только Бюро — не самое хорошее место для реализации личных вендетт и охоты на ведьм.
— Значит, ты ему не доверяешь.
— Я ему доверяю. Он хороший человек. Но у каждого человека есть пределы прочности, а я однажды уже заставил Уилла подойти к его пределу. Было бы наивно думать, что он не сломается в случае чего.
— Какие у тебя шансы поймать Лектера без его помощи?
— Практически нулевые. Но не думаю, что и с Грэмом ситуация как-то существенно изменится. Мы уже знаем, на что способен Лектер; всё ФБР будет активно работать над его делом. Нет нужды подключать Грэма и выпускать его внутренних демонов.
— Которые уже и так на свободе, знаешь ли. Ведь теперь, пока Лектера не поймают, Уиллу не будет покоя. Ты это осознаёшь?
— Осознаю. Потому и обдумываю его просьбу о возвращении. Скажи, прав ли я.
Если бы тебе правда была нужна моя помощь, ты отправил бы его ко мне для психологической оценки.
— Я предлагал ему это. Но Грэм настоял, чтобы его тестировал незнакомый специалист.
— Понятно.
— Только не надо обид. Ты ведь хочешь быть ему другом, а не доктором. Он уважает тебя за это.
— Тогда как его друг, хочу предупредить, что рано или поздно тебе придётся убрать его с этого дела. Если вы не поймаете Лектера, Уилл замкнётся в себе и перейдёт к саморазрушению. Он и сам это знает; так бывает со всеми следователями, чьи дела заходят в тупик. Но сам уйти, отступиться, он не сможет. Не теперь.
— Я уже сказал ему, что он останется в отделе только до того дня, когда я уйду на пенсию.
— Честное решение. Ладно, тогда дай ему шанс. Может, вам повезёт.
— Спасибо.
Крофорд повесил трубку. Личное дело Грэма в его руке не стало ничуть легче. Он знал, что решающее слово, несмотря на одобрение Блума, остаётся за ним самим. Наверное, Молли убъёт его за это. Но всё же, решение казалось самым лучшим для Уилла. И для дела Лектера.

Уилл не находил себе места. Он сбрил броду и надел рубашку, но это не делало из него профессионала, он сам понимал. Он сидел в похожем на военный корабль сером кабинете Джека и намеренно избегал смотреть на хозяина. Он не хотел, чтобы глаза Крофорда задерживались на его обезображенном лице, как и не желал видеть в них жалость.
Джек повесил телефонную трубку и снова обратил внимание на своего посетителя.
— Как продвигается переезд?
— Неплохо. Ищу квартиру. Дом Молли уже продан.
— Хорошо. Я буду честен с тобой, Уилл: мы тут блуждаем в потёмках. После побега из Мемфиса мы не знаем о его перемещениях ничего. Надеемся, конечно, что повсеместное распространение его фото в новостях даст хоть какую-то зацепку, но пока мы получали только ложные сообщения — людям кажется, будто они видели что-то, в общем, всё как обычно. Он достаточно умён и опытен, чтобы не выдать себя.

Уилл кивнул.
— Ты говорил, он отправил письма некоторым людям?
— Да, угрозу для Чилтона и дразнилку для Старлинг. Из обоих посланий ничего полезного добыть не удалось.
— А ты уверен, что письма от него?
— Да, проверено - почерк совпадает.
— Хочу взглянуть.
Крофорд кивнул и поднялся, чтобы достать с полки папку.
— Оригиналы, конечно, в отделе вещдоков, но у меня есть фотокопии.

Письмо к Чилтону Уилл прочёл первым, и Джек заметил короткую улыбку, мелькнувшую у того на лице. Когда он взялся за письмо Старлинг, улыбка исчезла. Уилл заметно нахмурился.
— Расскажи мне про Кларису Старлинг.
— Могу сделать даже больше. Я вас познакомлю. Сейчас она на занятиях, но чуть позже вызову её.
— Ты расскажешь мне всё сам? Или я должен спросить её?

Джек вздохнул.
— Я отправил её поговорить с Лектером. Ты знаешь, как он обычно обходился с посетителями, так что я подумал: а не послать ли к нему кого-нибудь более... интересного.
— В каком смысле интересного?
— Она молодая привлекательная девушка, Уилл. А Лектер сидел там уже восемь лет...
— И что, он проглотил наживку?
— Да. Но не так, как я задумывал. Он не ответил ни на один из её вопросов, зато подвесил перед ней ключ к поимке Буфалло Билла, поставив её в условия, когда она была вынуждена продолжать разговаривать с ним. Он давал нам информацию, которую мы использовали, чобы поймать Билла.
— Ясно.
— Слушай, когда я отправил её туда, то и понятия не имел, что наш маньяк был одним из пациентов Лектера. А сейчас у нас есть кассета, на которой всё записано. Мы могли бы ещё раньше раскрыть дело, не обращаясь к Лектеру. Знали бы только, где искать.
— И где же?
— Родственники Распая хранили записи его сеансов с доктором Лектером.

Уилл кивнул. Вернулся к письмам и перечитал их ещё несколько раз.

— Поговори со мной.
Это было сказано в непринуждённой, приглашающей манере, но Уилл знал: Джек проверяет его. Проверяет, как он держится, сможет ли работать дальше.

— Угроза Чилтону - это фальшивка. Инструкция по кормлению, вытатуированная на лбу? Ни за что. На самом деле Лектер припас для него долгую, мучительную смерть. А этой запиской хочет запугать, начать пытку прямо сейчас. Обещает, что случится в скором будущем, чтобы страх Чилтона возрос. Лектер знает, как Чилтон стремится всё контролировать, и отсутствие контроля над ситуацией должно напугать его больше, чем угроза смерти. А убивать Лектер будет напрямую, не с расстояния. Дистанционное убийство его никогда бы не удовлетворило. Ему нравится наблюдать мучения своих жертв, панику на их лицах; всё по полной программе. В идеале, он хочет похитить Чилтона и держать пленником какое-то время, пока тот не поймёт, в чьих руках находится. Все эти манипуляции потребуют во-первых, надёжного убежища, а во-вторых, уверенности, что никто не проследит за ним, когда он будет похищать Чилтона. Оставлять его в живых Лектер точно не собирается.
То есть, ты считаешь, что приглядывать за Чилтоном — это наш самый надёжный шанс поймать Лектера?
Пока да. Но я ещё ничего не знаю насчёт Мемфиса.

Он кинул взгляд на другое письмо.
— Что такое Трив?
— Замок в Шотландии. Это всё, что мне известно пока.

Уилл не задавал больше никаких вопросов. Он решил подождать до встречи с Кларисой Старлинг.
Джек хотел, чтобы они встретились, Уилл знал это, но пока не увидел её, не понимал, почему. Как и все другие, она задержала взгляд на левой стороне его лица. Но смотрела не с жалостью и не со страхом... Девушка чувствовала себя неуютно совсем по иной причине.
Он спросил её немного об учёбе в Академии и деле Буффало Билла, прежде чем перешёл к теме Лектера. Это был непринуждённый диалог, совсем не допрос. Но его определённо смущала её... защищённость от Лектера. Что-то не складывалось.

— Итак, Вы считаете, он не придёт за Вами?

Она покачала головой.

— Не сейчас, по крайней мере. Только если ему станет скучно.
— Потому что мир более интересен, когда в нём есть Вы? - спросил он, цитируя письмо Лектера.

Не то чтобы она покраснела, но явно смутилась от этих слов. Что-то... что-то странное... Он не мог поручиться, но что-то было не так.

— Нет, не совсем... Он... хотел бы сохранить меня на будущее, чтобы убить только тогда, когда ему надоест игра. Думаю, он любит играть в игры, и... просто не хочет упустить хорошую возможность. Как считаете, это логично?
— Конечно. Трудно не быть похожим на сумасшедшего, когда пытаешься представить, как думает сумасшедший.

Она слегка улыбнулась на это.

— Вы последняя разговаривали с ним перед побегом. Как думаете, что он мог планировать сделать, куда поехать?
— Я думаю... думаю, доктор Чилтон был первым в его списке.

Уилл кивнул.

— Да, и он не отступится. Интересно, как живётся Чилтону с этой мыслью?
— И... ну, я должна сказать Вам, что он спрашивал и о Вас тоже.

Уилл замер.
— Что?
— Просто спросил, знаю ли я Вас. А когда я ответила, что нет, он оставил эту тему и больше к ней не возвращался.

Уилл кивнул, подозревая, что Лектер сказал и что-то ещё.

— Меня он тоже не забыл. Но, к счастью, инструкция на лбу Чилтона пока остаётся для Лектера делом номер один.

На секунду Уилл замолчал.
— Я сказал это всё вслух? - спросил он.
— Боюсь, что да, - ответила Клариса, и её ухмылка теперь была более искренней, чем улыбка несколько минут назад.

Он задал ей несколько вопросов о других сотрудниках больницы, чтобы проверить, как хорошо она умеет видеть людей и отношения между ними.

— И... о чём же ещё Вы с ним говорили?

Она вздохнула.

— В основном обсуждали разные вещи из моего детства, которые ему удавалось выудить. Сомневаюсь, что это может как-то помочь в расследовании. Ему нравилось притворяться, будто он знает всё, нравилось... копаться в разных вещах и ситуациях.

—Уилл с тревогой поглядел на неё.

— Что... что вы ему рассказывали?
— Ну... о смерти моего отца и о ферме родственников, к которым я переехала после.
— Ягнята, - уточнил Уилл, вспоминая письмо Лектера.
Она кивнула.
— Я знаю, что процедура допроса не предполагает всякую болтовню не по теме. Я новичок, конечно, но всё же не настолько зелёная и неопытная. Просто... если бы я не давала ничего взамен, он бы не стал говорить, и, ну, явно был настроен закрыться и молчать.
— Да, он такой, - произнёс Уилл с чувством. - А Крофорда он упоминал когда-нибудь?
— Да, ему было известно, на кого я работаю.
Уилл кивнул.
— А Вы... знакомы с материалами по делу Лектера?
— Кратко — да, но не читала дело как следует. Ведь я... я расследовала преступления Буффало Билла, - произнесла она извиняющимся тоном.
— Конечно, само собой. Думаю, теперь нам самое время вернуться к его делу, просмотреть как следует, вдруг остались какие-то незавершённые моменты, прежние знакомства, и всё такое прочее. Не припоминаю, чтобы расследование хоть раз углублялось в его прошлое, так что вполне может найтись то, что можно добавить к материалам дела; узнаем, когда всё просмотрим. А потом обновим информацию.

Уилл не знал, собирается ли Крофорд допускать Старлинг к работе над делом, но было ясно, что в любом случае она будет участвовать в этом. Она была потенциальной наживкой, на случай если с Чилтоном ничего не выйдет. Лектер желал получить от неё весточку, ну а если ему станет... скучно... он снова может заинтересоваться агентом Старлинг.

- Ты хотел, чтобы она увидела моё лицо. Хотел запугать её.

Крофорд и не отрицал.

- Ты знаешь, что такое Лектер. Ты работал над делом, знаешь все его преступления, присутствовал на суде. И да, он покромсал тебя. Мне не нужно беспокоиться на твой счёт. Тебе он голову не задурит; у тебя иммунитет. А она никогда не видела его в, так сказать, естественных условиях – для неё он всегда был только заключённый в тюрьму преступник, по большей части вежливый. Она думает, он не причинит ей вред; и он поощряет эти её иллюзии. Я... я думаю, она уважает его.
- Она не будет помогать нам в поимке.
- Это не так важно. Я просто хочу выработать у неё здоровое чувство страха перед ним, вот и всё.

Уилл кивнул, не уверенный, что Крофорд правильно оценивает нынешнюю ситуацию, однако решил и дальше полагаться на собственную интуицию... пока. Что бы Лектер там ни сделал со Старлинг, это породило в ней склонность к нему, но, возможно, с ней всё же можно работать.

- В больнице отслеживали корреспонденцию Лектера? Можно теперь как-то узнать, с кем он переписывался?
- Не так подробно, как хотелось бы. Лектер писал статьи в журналы и, как следствие, имел обширную переписку. Они там вели учёт, конечно, однако очень часто это была просто пометка «личная корреспонденция» и больше ничего. Никакой информации о том, кому именно он писал.

Уилл вздохнул.

- Цифры. Даже если так, я просмотрю всё, может, найду что-то полезное. Бюро располагает копиями бесед Старлинг и Лектера?
- Да, - Крофорд вздохнул. – Полагаю, ты хочешь и с ними ознакомиться?
- Сначала я мог бы расспросить её, если хочешь.

- Всё не так, Уилл, - произнёс Крофорд.

Уилл подождал, пока тот продолжит.

- Тебе ведь знакомо это: когда совершаешь родительскую ошибку, то надеешься, что никто этого не видел.

Уилл кивнул.

- Возможно, было ошибкой – отправлять её туда. Тебе это понятно больше, чем кому-либо другому.
- Никто не ожидал, что он сбежит, - тихо произнёс Уилл. – Это не твоя вина.
- Да, - согласился Крофорд. – Но мы сделаем всё возможное, чтобы исправить эту ошибку. У тебя будут плёнки.

Оставив Молли и Джоша в безопасном месте, Уилл поселился в мотеле. Было страшно, что Лектер может отыскать его убежище, если захочет. Он не мог спать нормально. Часто снилось, что он снова во Флориде, идёт ночью на кухню. И всё кажется нормальным... пока не открывает холодильник и не находит там голову Молли, уставившейся на него невидящим взглядом. Или её расчленённое тело в ванной. Каждый раз Уилл просыпался в холодном поту. А на часах три ночи – нельзя позвонить Молли и убедиться, что всё в порядке.

В конце концов, он попытался справиться с этим, каждый день говорил с ней по телефону. Они оба привыкли, и постепенно всё вернулось в норму.

А ему просто не хотелось, чтобы коллеги узнали, как сильно он хочет убить Лектера.

@темы: thriller

---

Ганнибал и дети

[Akitosan]

у меня есть вопрос по канону столетней давности.
дело в том, что Ганнибал Лектер не убивал детей. Автор это категорически заявляет, и создатели фильмотетралогии этот момент оставили как есть. Ну вот не убивает он детей, и всё тут. И даже защищает, своими методами, конечно, - вспомним Мэйсона Верже(ра) - как Ганнибал с ним расправился в том чсиле, подозреваю, из-за того, что Мэйсон делал с детьми.
Но при этом автор не приводит ни одного эпизода, в котором присутствовали бы такие дети, каких к сожалению до хрена и больше в реальной жизни - которые мучают друга друга, животных, совершают непростительные поступки, грубят и делают прочие вещи, на которые Ганнибал реагирует в отношении взрослых молниеносно.
Нет эпизода, в котором была бы затронута раненая память Ганнибала - например двое милых детишек мучают олешка.
Он простил бы их? или он убил бы их?
Вот в чем вопрос.

@темы: "вы хотите поговорить об этом?", Hannibal, канон

---

Сказочки

[Fabiana Walles]

наверное, май и бред - синонимы. иначе это не объяснить...

Название — Сказочки
Автор — Fabiana Walles
Жанр — пародия на пародию

читать

Подкроватная пыль

Жила-была девочка, и звали её Клариса Старлинг. В детстве она часто заворачивалась в одеяло и представляла, что она – это не она, а блинчик. Блинчик с мясом, который съест людоед. Вот такая детская фантазия.

А когда Агент Старлинг подросла и стала, собственно, Агентом, к ней в общагу пришёл Доктор Лектер. Пришёл ночью и украл её – вместе с одеялом, простынёй, подушкой и кроватью. Стал Джек Крофорд искать Агента Старлинг – и не нашёл. Ни её, ни кровати, ни подушки, на одеяла. Осталась только подкроватная пыль.

А вы, детишки, мечтайте – и мечты ваши сбудутся. Тут и сказочке конец.

Любовь

Полюбил Уилл Джека, только Джеку этого мало. Полюбил Джек тогда Ганнибала за глаза его карие да зубы длинные. Но Ганнибал не захотел любить Джека, и стал любить сначала Уилла (но тому не понравилось), а потом Кларису (а ей понравилось). Но потом Клариса увидела Уилла, и ей быстро разонравилось. Стала она любить Уилла. Но Уилл не хотел её любить, потому что он любил Джека. И Джек тоже не хотел любить Кларису, потому что любил Ганнибала за глаза его карие да зубы длинные. Но Ганнибал всё ещё не любил Джека, а любил только Уилла с Кларисой. Так все они любили друг друга, и один Джек был не при делах. Тогда он разозлился на Ганнибала и стал распускать слухи про глаза его карие да зубы длинные. Но потом Ганнибал сделал Джеку операцию на мозге, и Джек сразу полюбил Уилла. Стали Джек с Уиллом жить счастливо во Флориде, а Ганнибал с Кларисой – в Аргентине. И все они любили друг друга. А Томас Харрис пил чай с пряниками в сумасшедшем доме. Тут и сказочке конец.

Доктор

Жила-была Агент Клариса Старлинг из ФБР. Больше всего на свете она любила работать на работе. А в свободное время ей нравилось бегать одной по лесу, спать возле включённой стиральной машины и нюхать средства бытовой химии (которые вкусно пахли).

Была у Кларисы подруга Арделия, которая тоже была из ФБР. Но работать на работе она не так сильно любила, а гораздо больше ей нравилось гулять, танцевать, готовить, ходить на свидания и смеяться. И вот однажды Арделия задумалась: «Что-то с моей подругой не так. Она только работает, бегает, спит на стиральной машинке и «Фэйри» нюхает. Её нужно показать доктору!»
И решила Арделия сводить Кларису к доктору Пилчеру. Но только ничего не получилось. Оказалось, что Пилч на самом деле не имеет докторской степени. И не смог он помочь Кларисе. И продолжала она работать на работе, бегать в лесополосе, спать под стиральную машинку и нюхать «Фэйри» с «Тайдом».
Пошла Арделия советоваться с Джеком Крофордом. Но тот был тоже не доктор и не смог помочь. Только потом подумал-подумал и придумал – показать Кларису доктору Лектеру.

А доктор Лектер был настоящий доктор. Пришла к нему Клариса – и сразу вылечилась. Перестала работать на работе, бегать по пересечённой местности, спать в прачечной и нюхать там же разные моющие средства (которые вкусно пахнут). Стала Клариса вместо этого гулять, танцевать, ходить на свидания с доктором Лектером и смеяться. Только одному не смогла научиться – готовить. Но доктору Лектеру было всё равно. Клариса ему и так нравилась.

Тут и сказочке конец, кто смеётся – молодец.

@темы: fun

---

Подруга нарисовала для меня

[Fabiana Walles]

@темы: love, picture